Ветеран Армагеддона

Царицын,

6 сентября — 17 декабря 2004

Пантохомы Альтернативное повествование

Глава первая

Котят у Багиры родилось четверо — трое черных самцов и песчаного цвета кошечка. Глаза у всех четырех были ярко-голубыми, детеныши пищали и тыкались крошечными мордочками в живот матери, разыскивая среди черной гладкой шерсти розовые соски.

Самцов назвали Ксанфом, Ксерксом и Ксиром, кошечку — Миами. Имя это удивительно подходило к детенышу, который уже с рождения проявлял интерес к путешествиям и на третий день после рождения рисковал покидать мать для изучения соседней комнаты, благо, что прутья клетки не были рассчитаны на котенка и предназначались скорее для того, чтобы сдержать в клетке взрослого зверя.

Блуждая по виварию, котята открыли для себя комнату Аркана. Собственно, каморку эту комнатой и называть стыдно — так, четыре стены и крыша над головой. Но Аркан и этому радовался. А куда еще идти человеку, который месяц назад освободился из колонии и убедился, что через шесть лет дома его никто не ждет. И на воле его не ждали. Время наступило такое, что на бирже труда специалисты по году на очереди стояли. И специалисты случались не чета Аркану, который за последние шесть лет в заключении научился лишь кожзаменители на сумки кроить. На воле же такая специальность никому не была нужна. И прежние сумки не делали, или ходили везде с полиэтиленовыми пакетами, или сумки покупали в магазинах, но там сумки эти были похлеще зоновских — сплошь импорт, маде ин Франция или Италия. Имелись еще у Аркана водительские права, но в последние годы предприниматели искали шоферов со своими машинами, а у Аркана ее не было. Трудно заключенному себе машину приобрести. И выбор у Аркана оставался простой — подыхать с голода или воровать. Если не воровать, то легко можно скатиться до теплотрассы или подвала, превратиться в небритого и злого бомжа, роющегося в мусорных контейнерах. Аркан стал бы воровать, а может, и вновь сел бы в тюрьму, и уже надолго, но тут произошло чудо. Его пригласили работать сторожем в виварии какого-то непонятного, судя по всему частного, предприятия. Условия не ахти какие — стольник в неделю и пахота круглосуточно, но главное, имелась крыша над головой — вот эта каморка с одним зарешеченным, как в камере, окном, но Аркан и этому был рад. А еще больше он радовался, что человек этот на телик расщедрился, и до поздней ночи Аркан теперь смотрел фильмы разные и в курсе всех последних событий в мире был. Больше всего Аркан любил фильмы ужасов, «Пятницу, 13» там или «Съеденные заживо». Про Франкенштейна фильмы тоже нормально смотрелись. А уж когда «Дорожный патруль» показывали или, скажем, «Криминальную хронику», то Аркана от телевизора и оттащить невозможно было. Честно говоря, пахоты оказалось не так уж и много, времени посмотреть телевизор хватало.

Во-первых, зверей в виварии было всего-то сама Багира да теперь вот еще ее котята. Во-вторых, кормили Багиру всего два раза в сутки, а при кормежке всегда можно урвать кусочек мясца на жарево или змеиный супчик и тем сэкономить на лишние сто граммов водочки. А главное — Багира хотя и была большой черной пантерой, но по натуре оказалась спокойным и тихим зверем. И ленивым, как все кошки. По крайней мере, большую часть суток она проводила в ленивой дреме, доверяя Аркану заботу за своими шаловливыми и беспокойными детками.

Кроме заботы за зверьем, на Аркане также лежали обязанности по уборке помещения, и еще приходилось химическую посуду после опытов мыть.

Руководил лабораторией суетливый лысоватый и хрупкий человек с небольшой темной бородкой и выпуклыми, вечно удивленными глазами. Звали этого человека Федором Захаровичем, фамилия у него оказалась прямо-таки графская — Ланской, и был этот Ланской не то доктором каких-то наук, не то даже член-корреспондентом. Аркан в этих самых научных званиях плохо разбирался. Да и до лампочки Аркану все эти научные звания! Не были мы богатыми, не хрен и суетиться.

Все равно на интеллигента он не тянул и для этого самого Ланского оказался не более чем смотрителем вивария и уборщиком. Ну, донором крови изредка. Кровь приходилось давать. Сначала Аркан попробовал отказаться, но человек, который ему эту работу предложил, сказал Аркану, что кочевряжиться он может на улице, а здесь будет делать, что сказано; надо, хозяин ему и яйца отрежет, только бы это было в интересах науки. Аркан и смирился, тем более что Ланской после каждого взятия крови наливал ему спиртика, пусть немного, но для вечернего тихого кайфа вполне хватало. Но все равно, чужой он был доктору Ланскому, и не чужой даже, а так плюнуть и растереть.