Ветерок

Вася не ответил. Они ехали по ухабистой дороге. Мишину машину подбрасывало, а чемоданы в кузове рычали и прыгали друг на друга, как настоящие злые псы. У мамы кружилась голова. А Васю так качало из стороны в сторону, что он чуть не разбил боковое стекло.

— Ох! — со вздохом сказала мама. — На самолёте и то полегче.

— Скоро наладят дорогу, — сказал Миша. — Обратно я повезу вас как в коляске.

— Скорей бы! — сказала мама.

— Что ты говоришь, мама! Ты можешь ехать домой как в коляске, а я теперь всегда буду ездить как в Мишиной машине.

ОХТИ, ПРИВЫКНЕТ

Бабушка с дедушкой очень обрадовались гостям.

Дедушка Григорий в клетчатой рубахе сидел на лавке и смотрел на Васю праздничными глазами. Бабушка Мария в зелёном платье, лёгкая, как пёрышко, летала от печки к столу и всё всплёскивала руками:

— Охти! Охти!

По полу на кривых ногах бродил маленький Володя. Он шагал очень важный, хотя был без штанов.

— Охти! — вскричала бабушка и кинулась надевать Володе штанишки. — А мы-то ждали, ждали…

— Познакомься, Вася, со своим братом, — сказала мама.

Но в это время Володя хлопнулся на пол и заревел.

— Охти! — подскочила бабушка к Володе, схватила его поперёк живота и зашептала громко: — Вот Седанка придёт, много тпрутьки принесёт.

— А кто это Седанка? — спросил Вася у мамы шёпотом.

— Корова, — тоже шёпотом ответила мама.

— А что такое тпрутька? — спросил Вася.

— Молоко, — ответила мама.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Вася.

— Когда-то очень давно я тоже здесь жила.

Вася посмотрел на маму недоверчиво: он-то думал, что всё про маму знает. И ему хотелось спросить: «Как же ты сюда приезжала — ты, что ли, раньше самолётов не боялась?» Но он не спросил, а пошёл осматривать новый дом. И конечно, больше всего Васю удивила огромная-преогромная печь.

Да и правда, делают печи в нашей северной стороне не такие, как в других краях, не такие, как в других деревнях, — больше да шире. Их не кладут из кирпичей, а мастерят по-старинному, по-северному. Вначале отгораживают досками угол в доме — заборка называется. Насыпают туда глину и, чтоб печь была прочной, не разваливалась, сбивают глину деревянными молотками.

Четыре угла у печи, и четыре человека становятся у заборки: тук да тук, тук да тук — так и растёт печь. Сегодня у меня сбивают, завтра — у тебя. Называется это «помочь». Всегда в деревне друг другу помогают, вот и печи вместе мастерят.

Вырастет печь бокастая, глазастая. А в подпечье оконце оставлено. Для кого оконце? Для кошки. Пусть и кошке будет тепло. Ночью в подпечье два зелёных уголька горят. Это кошкины глаза.

Наступил вечер. Стали спать укладываться. Васе постелили напротив печки. Он лежал и смотрел из своей постели на зелёные огоньки в подпечье.

Вася услышал, как бабушка говорила маме:

— Я-то рада, что приехали. Внука поглядела… такой баской…

— Мам! — позвал Вася.

Мама подошла, наклонилась над Васей. А он зашептал:

— Мам, что такое «баской»?

— Хороший, значит. — И мама тихо, но так же, как бабушка, нараспев сказала: — Да, ты у меня баской, только ещё непонятливый. — И она быстро поцеловала сына.

«Теперь я стану здесь жить, — думал Вася. — И тоже буду понятливый»

На следующее утро Вася проснулся очень рано. В подпечье уже не горели зелёные огоньки, а за стенкой кричал петух и мычали коровы.

Вася выбежал из дома. Прямо по улице медленно двигалось стадо коров может, сто, а может, и больше мычащих рогатых голов. Вася прижался к штакетинам огорода. Что в деревне много коров, Вася, конечно, знал, но чтоб столько! Когда издали на них смотришь, с самолёта или в кино, другое дело. А здесь, рядом, кто их знает, что они задумали, эти коровы белые, чёрные, рыжие, пятнистые? А ещё бык. Он наклонил голову и посмотрел на Васю злыми глазами.

«Уступлю ему дорогу!» — подумал Вася. И уступил. Очень поспешно уступил. Полез, как кошка, на забор. А бык подошёл поближе, совсем близко. Вася полез выше, забор затрещал. Поросёнок, что лежал в огороде среди грядок, недовольно поднял голову. Он, конечно, не думал, что в это тихое утро кто-то будет ему мешать. И вдруг Вася вместе с забором рухнул вниз. Коровы шарахнулись в сторону. А Вася почувствовал под руками что-то тёплое, живое… И тут же дикий визг разнёсся по деревне. Поросёнок вырвался из Васиных объятий и побежал через огород. А Вася сидел на земле — ничего не понимал.

На крыльцо вышла бабушка:

— Что случилось, Васенька? Почему в калитку не шёл?

— Меня бык хотел забодать, — сказал Вася, поднимаясь и отряхивая землю с колен.

— Охти, бык? — удивилась бабушка и поглядела на поваленный забор. Откуда он? У нас его в стаде нету, быка-то…

Вася тоже поглядел. По улице бежал мальчишка в телогрейке, махал длинной хворостиной и кричал на отбившихся коров.

— Нету быка, — повторила бабушка. — В другом стаде есть, а в этом нет.

И она пошла за дом, где всё ещё кричал поросёнок. Вася поплёлся за ней. Около большой бочки лежал поросёнок и повизгивал.

— Охти, беды! Надо деда звать, — сказала бабушка. — Ты, Васенька, иди погуляй.

— Я, наверное, его сильно стукнул, когда упал, — сказал Вася.