Ветхий Завет и его мир

(Ср. также 3:22.) Он отрицает и житейское одиночество: лучше вдвоем, чем одному (Еккл. 4:9—12). Итак, поддержание собственной жизни, труд, семья. Человек замыкается в себе, в своем собственном мире. Эти настроения отличаются от стоицизма, который не отрицает общественной жизни и участия в делах государства. Но они отличаются и от того, что мы наблюдаем в пророчестве. Там — исключительная политическая активность, гражданская страсть, пафос утверждения справедливости. Здесь — уход от общественных проблем, ограничение человеческой деятельности потребностями самого человека.

Само собой понятно, что Екклесиаст далек от мысли отрицать бытие божье или значимость бога в жизни вселенной. Весь тот круговорот явлений, в который Екклесиаст вписывает человека, установлен, по его мнению, богом (Еккл. 3:14). Соответственно мысль о видимой бесцельности того, что происходит в мире, оборачивается мыслью о непознаваемости воли божества. Отсюда логически вытекает и заключение книги (Еккл. 12:13—14):

Бога бойся
и его веления блюди,
ибо в этом весь человек,
ибо каждое деяние бог приведет в суд,
о всяком поступке решит, добро он или зло.

Эти воззрения очень близки к идеям книги Иова. Ее сюжет не сложен. Иов был богатым, знатным и богобоязненным человеком у себя на родине, в стране Уц. Бог по наущению Сатаны[108] решает его испытать. В прологе книги Яхве спрашивает Сатану (Иов. 1:8—12): «Обратил ли ты внимание на моего раба Иова, ибо нет подобного на земле мужа совершенного и добродетельного, боящегося бога и уклоняющегося от зла. И отвечал Сатана Яхве, и сказал: разве даром боится Иов бога? Ведь ты оградил его и его дом, и все, что принадлежит ему вокруг; дело его рук ты благословил, и его скот распространился на земле. Но вот, простри-ка свою руку и коснись всего, что есть у него,— разве не в твое лицо он будет проклинать тебя? И сказал Яхве Сатане: вот, все, что есть у него, в твоей руке, только за него не простирай свою руку». Тема книги, казалось бы, поставлена: может ли человек быть благочестивым и праведным, если он не получает от этого никакой выгоды, если он терпит бедствия и удары судьбы. Однако постепенно она вытесняется другой проблемой: прав ли бог в своем отношении к людям? Справедлив ли он? Получив разрешение бога, Сатана обрушивает на Иова одну беду за другой. Иов теряет богатство, детей и, наконец, заболевает проказой. Отринутый от мира, одинокий и раздавленный своими бедами, он сидит среди отбросов и, когда к нему приходят друзья с утешением, проклинает день, когда родился (Иов. 3:2—10):

Да погибнет день, когда я родился,
и ночь, когда сказано: зачат муж!
День этот да будет тьмой,
да не взыскует его бог сверху,
и да не сияет над ним свет.
Да омрачит его тьма и смертная сень,
да покоится над ним туча,
да убоятся его, как дневного зноя,
Ночь эта — пусть возьмет ее мрак,
да не включится в дни года,
в число месяцев да не войдет!
Вот ночь эта да будет бесплодной,
да не войдет ликование в нее.
Да проклянут ее проклинающие день,
способные разбудить Левиафана.
Да померкнут звезды ее рассвета,
да ждет она света, а его не будет,
и да не увидит ресниц зари,
ибо она не заперла дверцы моего чрева
и не скрыла горя от моих глаз.

Самая лучшая доля, по мнению Иова,— смерть, ибо «там» все одинаковы, все наслаждаются покоем, тогда как «здесь» его настигло то, чего он опасался, он лишился благоденствия, отдыха и покоя (Иов. 3:25—26). Иов не знает за собой вины и приходит к мысли о несправедливости божества. Почему хорошо живется тем, кто пренебрегает богом (Иов. 21:6—10), тогда как Иов, будучи честным и беспорочным, не получил за это никакого вознаграждения (гл. 31)?

Протест переносится в социальную сферу. Иов обличает неправду, которая царит повсюду, не встречая отпора (Иов. 24:1—12):