Ветхозаветная библейская критика

Так, например, евангелист Матфей во 2-й главе делает подряд три цитаты из Ветхого Завета, могущие произвольностью их толкования поразить современного нам рационально настроенного читателя. В ст. 15 евангелист применяет к бегству святого семейства в Египет слова пророка Осии: «Из Египта воззвал Я Сына Моего» (Ос 11, 1), слова ясные по своему буквальному смыслу и по контексту, просто означающие изведение Господом народа Израильского из Египта при Моисее. Далее (ст. 17–18) евангелист видит сбывание пророческого слова Иеремии о плаче Рахили о детях своих (Иер 31, 15) в факте избиения Иродом младенцев Вифлеемских. По букве же книги Иеремии речь идет просто об уводе в плен ассирийский 10 колен израильских и плаче о них Рахили, их общей праматери. Наконец, в ст. 23 рассказ анонимного автора книги Судей (Суд 13,15) о том, что судья Самсон до рождения своего, по слову ангела, наречен был «назореем» (незйр), евангелист толкует как пророчество о том, что младенец Иисус поселяется с родителями в «Назарете» (Нецарет). Ссылаясь вообще на «пророков», евангелист, очевидно, разумеет еще большее созвучие в данном случае с пророческой характеристикой Мессии у Исайи (Ис 11, 1), как «не́цер» – ветвь «от корня Иесеева». Само собой понятно, что в сознании ветхозаветных авторов, написавших все эти места, не было дано тех фактов, которые описывает евангелист. Ветхозаветные писатели говорили именно о тех ближайших, интересовавших их и их израильских читателей предметах, которые и нам ясны из буквального смысла их выражений и всего контекста их речей. И если бы ветхозаветные авторы сами знали будущую новозаветную историю и даже хотели намеренно сообщить ее факты современным им слушателям и читателям, то цель их не была достигнута, ибо те все равно ничего не могли понять и не поняли, как не понимает этого и все иудейство до наших дней, зная до тонкости и лучше нас букву Писания на родном их языке. Именно потому, что эта буква сама по себе имеет свой прямой, буквальный, самодовлеющий, исторический и богословски-ветхозаветный смысл. И не имеет даже загадочности, чтобы побудить разгадывать скрытый в ней новозаветный смысл. Древние израильтяне просто ничего не знали ни об Ироде-детоубийце, ни об Иисусе Назарянине, а потому и речи с ними об этих лицах и событиях не имели смысла.

Лишь после новозаветного откровения в лице Иисуса Христа и сошествия Святого Духа на учеников Его и апостолам, и учителям Церкви и всем верующим открылся новый смысл всей ветхозаветной истории, ее пророческий, прообразовательный смысл. Лишь ретроспективно стали возможны те бесчисленные пророческие толкования слов и фактов ветхозаветной древности, которыми наполнены все страницы новозаветных писаний и маленький образчик которых мы только что привели.

Что касается метода подобных иносказательных и типологических толкований, то, как мы видим, он заимствовался евангелистами и апостолами из современной им иудейской школы. Но содержание открываемых ими этим методом новозаветных истин оказалось совершенно новым и недоступным упорно отвергшему Христа иудейству. И ни один из экзегетов только иудейских никогда бы по методу иносказательному не мог додуматься своим умом, без особого внушения свыше, что, например, трехдневное пребывание пророка Ионы во чреве китове есть «знамение» тридневного пребывания Сына Человеческого «в сердце земли» (Мф 12, 40). При всем единстве методов символического и даже аллегорического ни один раввин не мог бы даже приблизительно открыть тот сплошь символический и совершенно неожиданный и для иудея, и просто для историка религий – археолога новозаветный смысл в ветхозаветных писаниях и особенно в деталях культового ритуала иудейства, какой нам дан в послании к Евреям. По технике аллегорической экзегезы тут можно найти по местам оттенок парадоксальности, свойственной раввинской школе, но внутреннего существа открываемого нам догматического преобразовательного значения всего Ветхого Завета это не меняет.