Ветлужская Правда

– Боярину Василию Григорьевичу от раба божьего Кузьмы… – негромко зашелестел голос воеводы. – В год… э-э-э… шесть тысяч шестьсот двадцать шестой от Сотворения мира… так. Хм… Вышло шесть десятков смердов… ага, шесть возов репы, да рыбы, да проса… Так, тут про обустройство, да как придавило одного работничка деревом, когда избу ставили… вот, начали копать. И что?

– Читай, читай, – невесело ухмыльнулся Иван, перехватив очередной недовольный взор Трофима. – Самое интересное начинается…

– Ага, прошел день, загрузили три воза да сладили новые лопаты и колья, понеже… Это что, Иван, у них ни ломов, ни заступов? Да и лопаты, судя по всему, обычные, деревянные…

– А я тебе что про инструменты говорил? Думаешь, почему ни один идиот, кроме нас, зимой руду не копает?! И самим кончать бы надо с этим гибельным делом, но без запасов к весне ничего бы у нас не сладилось с нашими планами.

– Н-да… Вот про оттепель пишет, стали воду вычерпывать из ямы…

– Это их уже совсем приперло! Обычно болото до конца не промерзает и под ногами хлюпает постоянно!

– А то не знаю… – Воевода нахмурился и начал уже более внятно озвучивать написанное.

«Оползень накрыл трех копачей из твоего ближнего сельца, и двое из них там и остались, лишь воткнули на этом месте крест, да монастырский чернец произнес заупокойную…»

«А еще через седмицу лихоманка унесла троих людишек: Прохора, что на выселках живет, да хромого Петра, да…»

«А еще сломал ногу Кузьма…»

«А трое угорело насмерть, потому что тот Кузьма напился пьяным и…»

«А Фому задрал медведь, а того Фому, что косой на один глаз, зарезали, а кто и за что, не ведаем…»

«А еще трое пытались сбежать от тяжких трудов. Никуда бы они от работных дел не делись, но по велению чернеца их побили батогами. Не вели более никого наказывать, потому как один из них преставился из-за побоев, а остальные от той же лихоманки…»

«А ближе к весне от тех же трудов потеряли еще пять душ, а опосля еще троих, а остальные испытывали сильный глад и лишения…»

«Засим княжье повеление справлено…»

– А это что, Иван? Начеркано что-то…

– А это тиун приписал «Прости мя, Господи», но потом все зачеркнул от греха подальше…

– Кхм…

– Вот именно.

Глава 8 Пока мы живы!

– А мне дашь глотнуть из твоей бутылки? А, Ексей? Только не прикидывайся, что плохо понимаешь! Насколько я знаю, ты в школе был десятником, так что волей-неволей должен был выучить нашу речь…

Осознав, кто его окликает, черемисский подросток, до этого о чем-то негромко переговаривающийся с соседом, слегка зарделся и неловко одернул заляпанную пятнами разводов рубаху. И лишь после этого под негромкие хохотки ветлужских пацанов вскочил и, коротко поклонившись в сторону полусотника, потянул спрятанную за спиной глиняную емкость. Неказистая фляга сразу же пошла по рукам, сопровождаемая демонстративными попытками юных воинов ее открыть и понюхать содержимое, которое и без того грязными потеками расползлось по поверхности сосуда.

Однако через некоторое время столь заинтересовавший полусотника предмет все-таки дошел до места назначения. Не торопясь, Иван потянул грубую деревянную пробку, не слишком плотно сидевшую в узком горлышке, и осторожно принюхался к прянувшему из бутыли подозрительному запаху. Удивленно вскинув брови, он тут же решительно отхлебнул резко пахнущую жидкость.

– Хм… Евсей! Ой, Ексей! Да это же брага! По крайней мере, что-то близкое к ней!

– Ну… – замялся тот и смутился окончательно. – Может, и так, название мне неведомо.

– Ничего не хочешь мне сказать по этому поводу? – недоуменно уточнил полусотник.

– А… да! Замыслили мы умыкнуть зелье колдовское прямо из подклети дружинной избы, – еще раз поклонился Ексей и махнул рукой в сторону посмеивающихся мальчишек. – Как иной раз ваши хлопцы на игрищах делают…

– Колдовское, говоришь?

– Наши старейшины с ног валились от него, после того как воевода обнес их братиной! Ух, ядреное! А говорят, что недужных оно, наоборот, с того света поднимает! Правда, его самого мы не нашли, но зато эту… бражку, из которой оно варится, все-таки умыкнули!

– И как же вы это умудрились сделать? – поперхнулся Иван, недоуменно оглядывая довольные лица собравшихся.

– Так лекарь через Микулку погнал нас в дом Любима за травами и кореньями разными! Он на выселках Алтыша лечил, а мы… Вот мы по пути и сподобились…

– Уж не пить ли вы это собирались?

– Не, лишь удаль свою тешили, а Микулка и вовсе собирался тем зельем ногу растирать!

– Ногу, говоришь… Что-то мне кажется, будто его потуги полечиться шиты белыми нитками! Ладно, устрою я этому умнику внеплановое купание, а то и обломаю пару розг об ягодицы при случае. Ты мне лучше вот что скажи… Смысл во всем этом какой? Раньше ребята хоть на команды делились и по пути друг другу противостояли. А вы чего этим добились?

– Дык… дозорному глаза отвели.

– Невелика победа! В веси в основном больные и убогие остались, да и те больше за тын таращились! Неужто вы свои старания прикладывали, чтобы до этой дряни добраться?