Ветлужская Правда

– Еще кусаться вздумал! Вот батя взгреет тебя, Микулка, как останетесь одни… Воевода, моя промашка! Этот шалопай даже слушать не захотел, что гости у вас! Сразу ринулся между ног, да еще и зубы свои в ладонь по пути успел засадить!

Чувствуя, что через мгновение его унесут из горницы прочь, мальчишка еще раз затравленно взглянул на купцов, стоявших чуть в сторонке, и бросился на колени перед воеводой, ужом выскользнув из цепких лап охранника. Дружинник только охнул, оглядывая свой очередной укус, в то время как малолетний волчонок заторопился, захлебываясь скороговоркой:

– Трофим Игнатьич! Алтыша потравили! Булгарцы!

– Ты что несешь, полоумный? – Воевода тут же наклонился к нему, в то время как полусотник попытался успокоить нахмурившихся купцов, осторожно отступивших к стене. – Какие булгарцы?

– Эти! – Указующий перст мальчишки вытянулся в сторону Юсуфа. – С этими двоими приплыл важный боярин, я их вместе на пристани видел! Он с Алтышом говорил наедине около пажити, а потом они пошли к Агафье на постоялый двор и там сели вечерять! Я на торгу прибирался и видел, как тот булгарец что-то все время подливал буртасу из своей баклажки! А теперь Алтыш катается по земле, и судороги его бьют…

– А Масгут… боярин тот?

– Не знаю, я сразу сюда побежал! – Мальчишка бросил озлобленный взгляд на купцов и ожесточенно добавил: – Чтобы остальных не потравили… Еще я шум на пристани слышал, но решил сначала сюда податься, а ребята за знахаркой побежали!

Воевода тут же развернулся к купцам и вопросительно приподнял бровь, слегка склонив голову набок. Мягкость из глаз исчезла, как испарился и неловкий хозяин, удивлявшийся чужим обычаям. Остался лишь воин, спокойно оценивающий – куда ударить. Юсуф почувствовал, как сердце глухо стукнуло и провалилось куда-то в пятки, а холодная капелька пота скользнула по спине. Он все-таки постарался взять себя в руки, понимая, что еще не все потеряно, но в голове продолжала суматошно биться одна мысль:

«Заломает голыми руками! Ну, Масгут, ну… Если ты нас отдал им на растерзание!..»

Тем не менее остатки самообладания у него все-таки сохранились, и купец решился заговорить.

– В баклаге виноградное вино, я лично слышал от Масгута, что он хочет развязать им язык вашему пленнику. Однако я видел и то, что он сам прикладывался к этому зелью… после захода солнца, – нехотя произнес Юсуф. Со стороны казалось, что он выдержал взгляд ветлужца довольно-таки стойко, но на самом деле спокойствием у него в душе и не пахло, и это вылилось в многословное толкование событий. – Я простой купец и ничего не понимаю в делах наместника, однако уверен, что вам дадут ответ на все предъявленные обвинения. Только поторопитесь донести до Масгута свои печали – в верховьях Ветлуги его ожидают срочные дела, и вполне вероятно, что он отплывет не попрощавшись! И еще… Помните, что любой неверный шаг с вашей стороны будет донесен до наместника Мартюбы в самом невыгодном для вас свете!

Дверь вновь с грохотом распахнулась, и на пороге возник очередной черный вестник. Им вновь оказался подросток, всклоченные вихры которого разметались по лицу, закрывая глаза.

«Тот самый, что встречал нас на пристани… Ого! Да он уже в полном доспехе! И откуда у этого несмышленыша кольчуга? – чуть не вырвалось вслух у Юсуфа. – У ак-чирмышей лишь каждый пятый или шестой имеет хоть что-то похожее на это одеяние! А тут…»

Тем временем мальчишка даже не пытался отбросить волосы в стороны или отереть с лица выступивший пот и лишь вглядывался в полумрак избы, пытаясь кого-то найти. Наконец его глаза остановились на воеводе, и он, не обращая внимания на выскользнувший из рук и покатившийся по полу шлем, зачастил:

– Трофим Игнатьич, как ты и повелел три часа назад, Дмитр привел четыре детских десятка с самострелами. Однако ему пришлось с ходу вмешаться в раздрягу на пристани: охранение не справлялось и…

– Что там? – оборвал подростка воевода, хотя тот и так докладывал довольно толково и сжато.

– Говорят, что булгарцы потребовали досмотра у новгородцев, а те, естественно, отказались. Мол, это не ваша земля, валите, откуда пришли… Короче, я побежал сюда, по пути дернув ребят Вышаты.

– Этих зачем?

– Тротуары в баррикады выставляем с помощью полиспастов![28]

– Яснее говори! Не время мне голову морочить! – повысил голос воевода. – Загородки для скота на пажити поставили на свое место, что ли?

– Да, воевода, а еще… Еще я твоим словом объявил боевую тревогу в веси: через пару минут все будут изготовлены перед воротами.

– Так… Иван! Ты с торга ратников увел?

– Да, ты же сам сказал, чтобы лишние вои булгарам глаза не мозолили! – Полусотник скосил глаза на купцов и безмятежно добавил: – Да не тревожься, у меня по первому слову полусотня на рысях из веси выскочит! Им только подпруги затянуть!