Ветлужская Правда

Юсуф неожиданно для себя сплюнул, поднялся на ноги и двинулся на пристань, не обращая внимания на препятствия, стоящие на его пути, а также направленные в спину наконечники самострелов. Шкура шкурой, но купца, как и волка, кормит нечто другое. Да и какой смысл в существовании безо всякого риска? Что сможешь вспомнить под конец жизни, если на всем ее протяжении вместо удовлетворения своего любопытства отлеживался в теплой уютной норке, превращаясь в рыхлое, безвольное существо непонятного среднего рода? Разве это достойно мужчины?

Глава 5 Столкновение

Стремглав пролетев от веси до обрыва, возвышающегося над пристанью, Тимка в самый последний момент споткнулся и лишь чудом умудрился не сверзиться с высоты нескольких метров. Тихо ругнувшись на трещину, протянувшуюся в рыхлой песчаной земле вдоль всего берега, он скинул щит на руку и упал коленом на деревянный настил, замыкая выстроившиеся на нем школьные десятки с правого фланга.

Доставать самострел из-за спины он не торопился, сначала требовалось осмотреться и понять, что происходит. Да и остальные ребята тоже пока были безоружными: плетенные из лозы щиты, кое у кого окованные полосками металла, при всем желании не могли служить угрозой, да и боевыми ножами подростки могли испугать лишь своих сверстников.

Поскольку дорожка пролегала всего в полуметре от обрыва, то Тимке все происходящее было видно как на ладони. Однако его взгляд никак не мог сфокусироваться: после мгновенной остановки кровь прилила к голове и в глазах скакали мутные радужные пятна. Тимка даже подумал, что сейчас он не смог бы достать болты из заплечной сумки, заменяющей ему колчан, не рассыпав половины из них.

Между тем на пристани царило нездоровое оживление.

У главных причалов, где стояли многочисленные булгарские лодьи, протянувшие свои голые мачты в прозрачную синь весеннего неба, остервенело носились по мосткам люди и пытались протолкнуть два судна на глубокую воду, помогая его гребцам набрать скорость.

А напротив Тимки пытался сбиться воедино ветлужский десяток охранения, слегка потрепанный в недавней кулачной баталии. Может быть, в дело было пущено даже что-то потяжелее, поскольку один из воинов стоял немного в стороне, скинув шлем и сжимая голову обеими руками, однако луж крови и признаков сечи не было.

Перед ветлужскими ратниками, которых возглавлял десятник Арефий, столпились булгарские. Они что-то доказывали, размахивая руками и показывая на ушкуй, который пытался отчалить. Обрезав канаты, судно новгородцев отходило от мостков, а сами они еще запрыгивали в него прямо с причала. По всем признаком было заметно, что люди не остыли от участия в потасовке – один ратник прихрамывал, а парочка могла похвастать порванными рубахами и ссадинами на лице.

Ушкуй уже отплыл на пару метров, когда сверху стало видно, что он не успевает выскользнуть на простор реки – лодьи извечного соперника новгородцев уже начали перекрывать им дорогу, а стоящие вдоль бортов булгарские лучники накинули тетивы и готовились к бою. Видимо, это заметили и ушкуйники, потому что раздалась властная команда, по которой весла начали суматошно грести в другую сторону, а на носу судна выстроилась волна щитов. Одновременно те новгородцы, у которых не были вздеты доспехи, стали торопливо в них обряжаться и по мере готовности выскакивать на вновь приближающийся причал.

Тимка растерянно замер. В такую заваруху вмешиваться не стоило, и ему осталось лишь толкнуть в бок расположившегося рядом Юбера:

– Юрка, как вы тут?

Неловкое пожатие плечами и слегка поникший взгляд лучше всяких слов сказали ему о том, что ничего особо важного он не пропустил. Саму же предысторию Тимка знал не хуже других: по приходе детских десятков на пристань они застали там ленивую перепалку между ак-чирмышами и ушкуйниками. Чего те не могли поделить, было неясно, но вскоре один из булгарцев заявил, что вправе потребовать досмотра ушкуя и уплаты пошлины за привезенные товары, мотивировав это тем, что новгородцы находятся на их земле. Достаточно неосмотрительное заявление расслышали многие, в том числе десяток ветлужцев, охранявший порядок на пристани и сразу поспешивший к месту конфликта.

Между тем северные торговцы в долгу не остались, красноречиво обрисовав позу, в которой они желали бы видеть всех булгарцев во главе с их сотником. Несмотря на достаточно витиеватые выражения и неразборчивое цоканье новгородцев, смысл поняли многие: претензии на здешние земли были встречены ушкуйниками не только со смехом, но и с вызовом, который не остановило даже весомое численное превосходство противника. Так долго продолжаться не могло: накалившаяся обстановка требовала разрядки, и даже мальчишкам это было понятно. Однако ветлужские ратники были слишком заняты воинами Великого Булгара, жаждущими поквитаться с Великим Новгородом, поэтому поднять тревогу в веси Тимка вызвался по своему почину.