Вето на любовь

— Вань, а ты чего так дрожишь? — взволновано вдруг обронил Рогожин, перебивая свою родственницу. — Замерзла, что ли? Чего молчишь?

— А? — резво оборачиваюсь к нему.

И снова до неприличия близко, отчего просто назло мне… всем моим попыткам совладать с собой, еще сильнее, до откровенного лихорадочного пляса конечностей, начинает меня колотить. Живо привстал с места, расстегнул, снял с себя олимпийку.

— Да водки ей налейте! Сразу согреется!

— Себе налей, — смеется Рогожин.

Еще движение — и набросил одежину мне на плечи.

— Одевай, — приказом. Подчиняюсь: сую руки в рукава.

Только попыталась застегнуть змейку, как не дал: сам обернул к себе лицом и заботливо защелкнул молнию.

— А то сидит тут, молчит, мерзнет, — присел обратно. Мигом забросил руку мне на плечо и притянул к себе. Поддалась — легла ему на грудь.

— Ну и х*ли ты ей стопку тычешь? — раздраженное Феди. — Сок лучше налей.

— Может, еще чаю? — ржет молодой человек.

— А вот тут ты прям… в тему, — захохотал "Рожа". — А ну быстро домой сгонял!

— Ага! Уже-уже, гляди… за поворотом. Твоя мадам — ты и бегай.

— Я, кстати, Коля, — вмешался вдруг в спор наш "сосед" по скамье.

— Очень приятно, — и снова шепчу смущенная.

— А я — Глеб, — торопливо отозвался и "нахал из садика".

— Андрюха, — не отстал от остальных и "Голодный".

— Да какой ты Андрюха?! — рассмеялся тотчас Федор. — Гриб — он и в Африке гриб!

— Ой, да ну тебя! — возмущенное под дружный хохот ребят.

Валя, Коля, Сева, Настя, Катя, Вова, Дима, Женя, Ира, Артур и т. д. И так много, что я даже (хоть и пыталась поначалу) но не смогла не то, что запомнить, но и расслышать.

А после… и вовсе, когда их внимание стихло, переключилось на очередную "жертву" веселья, я окунулась в собственные мысли. Ощущения…

Странные, пугающие чувства. Но не отталкивающие. Напротив… Никогда не думала, что так может быть… с… молодым человеком. А тем более малознакомым.

Впервые даже парфюм не отталкивал. Легкий аромат искусственных "феромонов", примесь алкоголя и даже запаха чужих сигарет — всё сочеталось идеально, и даже манило, влекло, завораживало. Творило нечто невообразимое — как еще никогда в жизни, мне хотелось вдыхать и вдыхать это благоухание, будто я какая сумасшедшая. Умалишенная…

А сердцебиение… Его сердцебиение отбивалось во мне набатом, околдовывая еще больше. Порабощая. Подчиняя своему такту — мой.

Невольно прикрыла веки, погружаясь в шальной, дурмана транс. Бесстыдно и бессовестно. Я тонула в странном, больном удовольствии, изнемогая от невозможности справиться с чувствами.

«С ума сошла!» — гневно вопил рассудок.

«Совсем немножко… пока никто не замечает», — отчаянно молила… душа.

— Может, чего-нибудь скушаешь? Или еще сок?.. — дернулся, приблизился ко мне вплотную, шепотом на ухо Федя.

А голос! Папенька! А голос!!!

— Вань! — отдернул. — Ты что спишь?

— А? — испуганно вздрогнула я. Распахнула веки — лица наши на расстоянии вдоха. Чувствую, как жар залил мои щеки. Напрягся и Рогожин.

— Спишь, говорю? — любезно повторил. — Если да, то давай проведу. Да и твоя, наверняка, уже вернулась.

А я — сижу и ничего сказать не могу. Знаю, что "надо", а не могу… Просто онемела.

Мурашки побежали по телу от накала чувств.

Казалось, я готова уже разрыдаться от перенапряжения, от тока, что впился в меня разрядом молнии и не отпускал до сих пор.

Боже, неужели так бывает в жизни? Чтоб вот так… с первой встречи… едва ли не с одного, первого взгляда, прикипеть к человеку — и желать в него вцепиться, да больше никогда не отрываться?

Господи, как стыдно! Жутко, страшно… но и нет сил сопротивляться. Ни сил, ни желания, ни возможности…

Живо прячу взгляд. Отчаянным, с хваткой смертника, усердием вырываюсь из Его объятий — поддается.

— Да-да, домой надо! — испуганно затарахтела я, срываясь с лавки, попытка перелезть на другую сторону, не задев остальных.

— Эй, ты чего? — заржал пристыжено, сгорая от удивления, замешательства, "Рожа".

— Да ты прав, — ретиво прячу от позора очи. — Как бы еще в милицию она не позвонила.

Задергалась я у своих пакетов (что все еще были под скамьей).

— Вань, че случилось? — насторожено прошептал Федор, присел рядом на корточки.

— Да всё хорошо, — невольно тараторю, вновь сдавая себя сполна. Силой заставляю взглянуть ему в глаза. Замираю, словно перед расстрелом. Не вру (и вру): — Поздно уже, действительно. Мне домой пора. Проведешь? — выстрел. Мой… кроя правду, истинные чувства… али подыгрывая им.

— Ну да, конечно, — кивнул головой.

Отобрал поклажу у меня, встал. Помог и мне выровняться на своих двоих.

— Эй, а вы куда? — обиженное "Гриба". — Рожа, ты куда?

— Да проведу Малую… и обратно. Сейчас буду.

— На тебя бадяжить? — многозначительное.

Скривился раздраженно:

— Ты же знаешь, я не по этой части.

— Ну, мало ли… А ты, Глеб? — крикнул уже другому, вперив в него взгляд.

* * *

И вновь провел до квартиры…

Полумрак. Тусклый, медовый свет лениво сочился, прокрадывался с первого этажа, отчего едва ли можно было хорошо разглядеть лицо своего собеседника.

— Ну, чего замерла? — ухмыляется добро Федя. — Звони, — кивнул на дверь.