Ветра потерянных душ

Спустя двое суток, после вышеупомянутой битвы, разведчики донесли, что крупная стая стигов, образовалась, в небольшой деревне, под названием Вилла Аркадия, не теряя времени, наш отряд, выросший к тому времени, до более чем, трех сотен человек, выдвинулся в сторону населенного пункта. В том походе, нередко встречались люди, которые, теряли своих родных и близких, от лап нечисти и прознав, чем занимается наш отряд, просились добровольцами в наши ряды. Грандиозного сражения, не получилось, спрятавшиеся от солнца по домам, стиги, не ожидали нападения и были застигнуты в расплох. Зачастую с домов, просто срывалась, ветхая крыша и попавшая, под прямые солнечные лучи, нечисть, просто сгорала. Проблемы начались, когда добрались, до небольшой церкви, в центре деревни, как оказалось, в ней, кровопийцы, удерживали уцелевших жителей деревни, в качестве пищевого резерва и узрев, поголовное уничтожение, своих сородичей, стали угрожать, расправой над своими заложниками. Было принято единственное возможное, в такой ситуации решение, быстро сформировав ударную группу, из лучших охотников, повел их лично на штурм. Прорвашись, через окна внутрь часовни, мы наткнулись на дюжину вооруженных стигов, у самого алтаря, находились живые люди, многие из них, связанны и подвешены за руки, там же я, заметил стига в черном балахоне, перерезающего горло пленному, и что то в нем, показалось мне больно знакомым. Приказав штурмовикам, отвлечь нечисть на себя, я в два прыжка, оказался у алтаря, одним взмахом, упокаивая рослого стига с копьем, делая его на голову короче, другим взмахом, лишая, вознесенной для удара, руки с кинжалом, по самое плечо, того самого, показавшегося мне знакомым мерзавца. Раненный, лишенный руки Авдикий, громко завопил. Я же, сняв маску, хищно улыбнулся и поприветствовал, старого знакомого:

— Сколько зим падре!

Последовала немая сцена, в течение которой, на лице бывшего епископа, можно было прочитать, всю политру эмоций, от глубокого недоумения, переходящего в узнавание, заканчивая отрицанием и наконец ужасом, который овладел разумом старого упыря.

— М-м-м-арк, с-сын мой! Я-я не хотел, э-это всё с-сенат т-так решил, п-прости! — заблеял он, на высокой ноте.

Я же, одев обратно маску, защищающую от солнца, схватил Авдикия за шею и со словами «бог простит» поволок выходу, к солнечному свету. Сражение за часовню, подходило к концу, стиги умирали один за другим, от рук моих охотников, для которых впрочем, штурм прошел тоже не без потерь, шестерых, отличных воинов, я потерял в том бою. Авдикий, весь путь до выхода из часовни, брыкался, скулил, молил о пощаде, после чего сгорел под солнечными лучами.

Изменила ли смерть моего врага, что либо, пожалуй нет, только последующие события, являлись уже не личной местью, а миссией, которую я нес, в уголки этого мира, моим cursus honorum — путем чести.