Ветра Унтара (СИ)

Светоч бессмертный дарующий силы,
Тем, кто берется избегнуть могилы…

— подхватили мы.

Держаться давалось все труднее, отвага начала покидать лошадей, они трясли ушами, переминались и фыркали. Знали — надежды нет. Мы приготовились к самому худшему, и тогда, возбужденные единством, дарующимся заклинанием силы, мы осмелились на последнее заклинание, позволяющее предупредить тех, кто идет в царство мертвых…

Каждое лето
Дарует приметы,
Где предстоит умереть,
Каждое лето
Напишет портреты,
Как будет выглядеть смерть…

Лошади заржали. Услышав заклинания смерти, кроваво-алые облака вереницей выстроились и закружились вместе с воронкой, отчего смерч стал похож на яркую игрушку — красную гигантскую юлу. Но эта юла больше не двигалась на нас, кружась, она оставалась на месте.

— Не может быть! Смотрите! — заорал Эрик. — Он остановился! Продолжайте, продолжайте!

Бессмертием может похвастаться тот, — заторопились мы,
Чьи песни поет благодарный народ,
И Солнце предскажет победу тому
Чье сердце пылает в любовном жару.
Но тот, чьи дела велики и трудны,
Уйдет от нас первым, увы.

Каждому смертному

Или волшебному,
Рожденному на Земле,
Дано выбирать
Воскрешения тленного,
Или бессмертья во тьме…

Вдруг облака закрутились с нарастающей быстротой. Мутными огнями побежали по огромному телу ветра странные узоры. Заколыхались, забились в предсмертной агонии огромные воздушные кольца, и смерч, действительно страшнейший из ветров Унтара, с л и л с я с неба, как вода сливается в водопровод. Небо качнулось, освободившись от непосильной ноши и все, что смерч нес с собой, в считанные секунды дождем рухнуло на землю. Светлое озеро разом испустило тысячу шипящих всплесков, и наступила такая тишина, что с непривычки зазвенело в ушах. Это было все!

— Сработало! — не поверил своим глазам Эрик. — Нет, ну честное слово, сработало!

Где-то за нашими спинами раздался грохот рушившегося железа, это ветряная ловушка не выдержала и развалилась. Наступил ее час, ведь она сделала свое дело — отвела смерч от чистых вод Светлого Озера.

— Нет, Эр! — Ив подняла упавший арбалет, вскрыла приклад и показала нам руны, — Это не заклинание смерти, это Эмиль…

Руна смерча, огнем выжженная в дереве, медленно пропадала, она растворялась подобно третьему глазу Хранителя Гор, исчезала и дразнила бессмысленной надеждой. Бессмысленной… надеждой… Я сорвала с плеча арбалет, выбросила его и пошла прочь.

— Эй, — Эрик догнал меня и схватил за рукав, — ты, похоже, обезумела от радости, темная дева!? Посмотри, небо проясняется…

Я посмотрела — небо дышало свободно, но мне было наплевать… Да, наплевать! А вы что хотели? Эмиль пропал! Я не слышала его, ни капельки, ни на йоту, как ни старалась, я не слышала биения сердца, отданного мне раз и навсегда… Эрик взглянул на меня, и все понял…

— Нет! — отшатнулся он. — Нет! Не смей ничего мне говорить! Ясно? С Эмилем все будет в порядке! Слышишь? К ведьмам этот твой дар! К ведьмам! — глаза Эрика наполнились слезами, губы дрожали, сжатые кулаки искали по чему бы ударить. — Все! — решил он. — К ведьмам! Я пошел! Я найду его… в любом случае! — Эрик почти рыдал. Он подобрал свой арбалет, затем бросил. Теперь и ему было наплевать на смерч, теперь все его мысли были только об Эмиле…

Ив обвила руками черную шею Амиса и смотрела, как Эрик стремительно переплывает озеро. Воды его, не успев успокоиться, еще бурлили, озеро было полно веток, бревен и прочего мусора, но Эрик плыл, яростно раскидывая препятствия на своем пути. Все потеснилось оцепенением, я не могла заплакать.

Не помню, как мы с Ив оказались по ту сторону озера, должно быть Амис переправил нас. Перебираясь через поваленные и вывороченные с корнем деревья, шли, куда шлось. Ни я, ни Ив не знали толком что делать, боль затуманила разум. Словно невидимую черту переступили мы границу, до которой дошел смерч; границу, за которую Эмиль не пустил нас. Здесь, где заканчивалась ровная тропинка и начинался сплошной бурелом, лежал плащ Эрика. Ив подобрала его, накинула мне на плечи, и мы молча пошли дальше. Лес вымер, я не слышала ни единого вздоха. Мы находили только трупики летучих мышей. Все, даже зайцы-стрекачи, покинули эти места, но я знала — не пройдет и половины луны, как они вернуться, жители всегда возвращаются после катастроф. Вернуться, обживут лес заново, и жизнь пойдет своим чередом. Земля залижет раны, погибшие деревья сгниют, и вскоре о смерче будут помнить только те, кто привык помалкивать о подобных вещах, ибо на их жизненном пути и так хватало событий… Тогда я останусь один на один со своим горем…