Ветреный мальчишка (СИ)

— Помнишь, в день перед вашим отъездом ты так набегался и устал, помогая собирать вещи, что, придя ко мне на прощание в гости, так и уснул на моей кровати? Отец не стал тебя трогать, оставив до утра. Той ночью, обнимая тебя и зная, что, возможно, больше никогда не увижу, не прикоснусь… я не выдержал и… — Он замолчал, ему было очень тяжело произнести то, что он хотел. — Я… трахнул тебя…

— Дурак, — сказал я, слушая, как колотится измученное сердце, — не мог другого слова подобрать?

— Это правда… Я хотел сразу тебе признаться, но не смог, испугался, что ты оттолкнёшь, не примешь меня. Хотел, чтобы твоя любовь, а не ненависть, осталась со мной, когда ты уедешь. Я измучился, всё это время я винил себя за содеянное… И в то же время вспоминал, жаждал повторить и вновь пережить то наслаждение. Прости, что даже сейчас, сознаваясь, я подспудно неистово желаю тебя…

— Дурак, — я вытащил правую руку и прикоснулся к его мокрой от слёз щеке, — я тогда не спал, — сказал я и, наклонившись, поцеловал его… А дальше… Дальше…

Я проводил его на автовокзал. Посадил в холодный автобус.

— Рад был тебя видеть. Счастливо доехать. Пока!

— Пока!

Прощальные объятия, рукопожатие. Он сел на своё место, отодвинул штору и всё смотрел, смотрел на меня, не отрывая взгляда, будто желая навсегда запечатлеть в памяти мой образ. Двери закрылись, автобус завёлся и тронулся с места. Прощальный взмах руки. Он уехал…

Внутри у меня всё замерло, словно омертвело, и я опять не улыбался. Только сердце бухало, живое, в отличие от меня. Вернувшись домой, занимался обычными делами, поел, сходил в больницу. В понедельник в школу, но до него было три дня, три бесконечных дня. Я не плакал. Слёзы стояли в глубоком колодце души с чёрной обжигающей холодом водой. Я заледенел. Как же легко ей было тогда заполучить меня, моей маленькой королеве, но она не сделала и движения в мою сторону, потому что я и так принадлежал ей — пойман и приручён. Она гладила мою пушистую шёрстку и пела, а я засыпал навсегда, чтобы видеть яркие и такие живые звериные сны. А сердце билось, ему не было до всего этого никакого дела.

— По небу, по небу в далёкие дали уносит мой ветер слёзы печали, а-а-а-а-а… По белому снегу в далёкие дали уносит мой ветер тело печали, а-а-а-а-а… Приют одиноких, приют безымянных, остывшие камни, холодные камни. Мой маленький ветер, на всём белом свете ты самый родной человек на планете. По небу, по небу в далёкие дали уносит мой ветер слёзы печали, а-а-а-а-а… По белому снегу в далёкие дали уносит мой ветер тело печали, а-а-а-а-а… Я дам тебе силу живым оставаться, я дам тебе радость любить и влюбляться. Беги же, родимый, лети же по небу, пусть будет дорога укутана снегом. По небу, по небу в далёкие дали уносит мой ветер слёзы печали, а-а-а-а-а… По белому снегу в далёкие дали уносит мой ветер тело печали, а-а-а-а-а… Просыпайся и живи! Любовь не должна умирать никогда.

— Спасибо, королева.

— По небу, по небу в далёкие дали уносит мой ветер слёзы печали, а-а-а-а-а… По белому снегу в далёкие дали уносит мой ветер тело печали, а-а-а-а-а…

========== 14 - 25 января ==========

Зависимость. 14 января 2006 г.

Я предчувствовал, что у меня кончается время на интернет-карте. Утром зашёл проверить счёт. Мне показали, что денег ещё много. Я расслабился, а через полчаса интернет отключился. С горя я завалился спать. Провалялся в ярких снах шесть часов, пока меня не разбудили соседи, «обрадовавшие» тем, что у нас всё-таки перемёрзли водопроводные трубы. Теперь воды нет. И не будет, пока не ослабнут морозы. Я ходил и не знал, чем себя занять. Пробовал читать, играть, смотреть фильмы, но все мои мысли крутились вокруг дневника и того, где взять карту. Я стал обыскивать дом в поисках денег, собираясь идти в воскресенье утром за новой карточкой. Денег не было. Обшаривая карманы отцовской одежды, я понял, что толкнуло меня на это. Я подсел на ведение дневника в сети. Он стал мне нужен: друзья, общение, самовыражение, творчество, жизнь. Когда я это понял, мои руки опустились. Я пошёл к себе и заплакал, а потом забрался под одеяло и опять уснул. Проснулся вечером и поймал себя на мыслях о том, что я буду писать в новых постах. Понял, что ничего не могу с собой сделать, поэтому оделся и пошёл унижаться к соседям, на ходу придумывая, что я им скажу.

— Родители собирались, но забыли оставить мне денег. Мне теперь даже воды не на что купить. Займите мне, пожалуйста, триста рублей, а папа завтра вечером отдаст.

— Ой, займу, конечно, — сказала соседка, глядя на моё жалостливое, с подступающими к глазам слезами лицо.