Ветреный мальчишка (СИ)

— Олежка, ты зачем выключил, я же ничего не вижу.

— Мама!

Я счастлив, что это всё-таки она.

Комментарий к 12 - 22 декабря

Олег - https://pp.userapi.com/c840727/v840727001/596d9/SUZY1ih7nMk.jpg

========== 23 - 25 декабря ==========

Не люблю больницы. 23 декабря 2005 г.

То ли от сосулек, то ли ещё от чего, но я приболел. Вид у меня утром был очень дохлый. Глянул я на себя в зеркало (почему-то с самого детства я считал себя красивым, но это, наверное, у всех так): руки-ноги тоненькие, рёбра с ключицами торчат, только голубые глаза на бледном лице поблёскивают. И понял, что поликлиники не избежать, к восьми на приём, как и было назначено. Куда же делись мои мышцы? Сразу захотелось на акробатику, единственное место, где абсолютно никого не интересовали мои умственные способности. Пройтись колесом и на руках, весело дрыгая ногами, по диагонали, сделать сальто через козла и, если моя звезда улыбнётся мне, попрыгать на батуте! Но, как окажется, мои мечты так и останутся мечтами ещё, как минимум, на месяц.

Бедная бабушка, что ей пришлось выслушать от врача!

— Вы его что, голодом морили?!

— Он ничего есть не хотел.

В ответ испепеляющий взгляд врача.

— Меня от всего рвало.

Ласковый взгляд змеи и такая же улыбка мне.

— Мальчик, подожди бабушку за дверью.

Вновь испепеляющий взгляд на бабушку. В гнетущей тишине я медленно оделся и вышел. В коридоре очередь детей и их родителей, все смотрели на меня, стоял, потупив взор. А за дверью…

— Налицо нервное и физическое истощение, вы хотите, чтобы он оставшуюся жизнь провёл в психушке?!

Ответа бабушки не слышно, да никому её ответ и не нужен. Я протолкался к окну мимо изнывавших в ожидании детей и измученных ими родителей. Улица, куда-то ехали машины, шли люди, снег, серое холодное небо…

— Мальчик, тебя зовут.

И правда, у двери стояла бабушка, ища меня взглядом. Протолкался обратно. У неё был расстроенный вид.

— Зайди, с тобой хотят поговорить.

Зашёл один. Врач начала ласково и доверительно:

— Подойди, садись. Олег, скажи, тебя за что-нибудь наказывают?

— Бывает.

Врач, всё так же ласково:

— А как тебя наказывают?

Я с запозданием понял, к чему она клонит, и сделал как можно более глупое и в то же время задумчивое лицо.

— Ну, не дают на компьютере играть.

— И долго ты обычно за ним сидишь?

Почуял, что сейчас достанется мне.

— Да нет, не очень.

Врач подскочила и нависла надо мной.

— А ну прекратил мне врать! Тебя бьют?!

— Нет, что вы.

— А что с тобой делают?! Запирают?!

— Нет.

Она по-настоящему напугала меня; похоже, увидев это, успокоилась и села, чиркая что-то в медицинской карте.

— Ладно. Месяц никакой физкультуры, все зимние каникулы сидеть дома, читать книжки и отъедаться. Вот тебе освобождение, в школу пойдёшь после каникул, но перед этим придёшь ко мне, и если ты не будешь толстенький и румяный, я тебя отшлёпаю. Следующий!

— Не ходите, дети, в Африку гулять, — пробормотал я себе под нос, постепенно отходя от её криков.

Врач приподнялась.

— Ты что-то сказал?

А я выскочил за дверь и был таков. Спускаясь с бабушкой по лестнице, слушал её объяснения:

— Мне она сказала, что это у тебя нервное, и выписала слабое успокоительное, будешь на ночь пить, чтобы лучше спалось, ещё витамины надо купить и какое-то лекарство для иммунитета. Не пойму, что тут написано. Ладно, в аптеке разберутся. А что она тебе сказала?

Я улыбнулся, входя в привычное беззаботно-ветреное состояние. Снял бахилы и, выбросив в коробку у входа, выбежал на улицу.

— Каникулы!

Отец говорил, что шагание за грань себя — очень старая игра. Такая же старая, как ощущение своего существования. Играя в неё, ты всё дальше уходишь от себя, но в то же время всё ближе к себе становишься. Когда я помещал эту формулировку в ум, он сначала прикалывался, а потом, отсекая логические и причинно-следственные связи, наслаждался свободным парением без опоры. Поначалу его от этого немного мутило, а потом понравилось. Каждым шагом надо полностью уходить от своего прежнего ощущения себя. Сейчас у меня получается не так много шагов, но их становится всё больше. Итак, начнём.

Я сижу на стуле, нажимаю клавиши, смотрю на экран и шагаю за грань этого себя.

Я смотрю из глаз, думаю о том, кто смотрит, чувствую всё тело и шагаю за грань этого себя.

Я пребываю в покое, в центре головы, в центре горла, я не думаю, я шагаю за грань этого себя.

Я разлит по телу, тело аморфно, нестабильно, я поддерживаю его таким, какое оно есть, волей, и шагаю за грань этого себя.

Я анализирующее сознание, холодное и ясное, для меня нет преград в понимании, я сразу всё вижу и шагаю за грань этого себя.

Я нахожусь за пределами тела, я словно пространство мира, в котором идёт жизнь всех предыдущих «я», и шагаю за грань этого себя.

Я над миром, мир внизу, а выше только свобода, я радуюсь и устремляюсь вверх, шагая за грань этого себя.

Я пребываю в нигде, все определённости остались позади, они несущественны, единственное, что заинтересовывает, — это то, что ещё есть внутри меня, и я шагаю за грань этого себя.

Меня нет, нет ощущения себя, но есть ощущение присутствия, и я шагаю за грань этого ощущения присутствия.

Всё…