Ветреный (СИ)

— Я так счастлива, Ник, — прошептала она уже в машине.

Ангел положила ладони на животик и я тоже протянул свою. Накрыл рукой ее пальцы и тесно сжал, чувствуя ее тепло и ласку. Всё то настоящее и самое ценное в жизни, что она мне подарила.

— Я люблю тебя, Ангел.

— Я тебя тоже, милый. И я благодарна тебе… я не знала, что можно быть такой счастливой.

* * *

— Так вот кто покорил сердце моего сына, — начинает Камилла с порога, после чего подходит ко мне и сжимает меня в своих объятиях. — Ты всегда нравилась мне, Ангелина, — тихо шепчет мать Ника мне на ухо, после чего отстраняется и обнимает уже Ника, звонко чмокая его в щеку.

Я только улыбаюсь и все еще немного смущаюсь, потому что рядом с этой женщиной я себя чувствую немного старше. Она выглядит не на сорок пять, а на тридцать. На мой возраст, о котором я бы с удовольствием хотела забыть.

Мы встречаемся впервые после всех событий. Ник все время откладывал, говорил, что не время и что мы увидимся позже, но я, да и Камилла, по всей видимости, тоже, настояли.

— Проходите в дом, — говорю женщине и отцу Ника, который все это время молчаливо наблюдал за нашей идиллией.

Я провожу всех в гостиную, где уже накрыт стол, прошу садится и сбегаю на кухню, потому что чувствую, как от волнения колотится сердце.

— Эй, — чувствую теплые ладони Ника на своем животе.

Он крепко прижимает меня к телу и успокаивает поцелуем в шею.

— Ты чего разволновалась, Ангел? Это просто мои родители. Они не укусят.

— Я знаю, Ник, но все же…

Я не могу унять дрожь, распространяющуюся по телу и выдыхаю только тогда, когда слышу звонок в дверь.

— Это Марина с Данькой, — радостно говорю я.

На пороге действительно стоит Марина с сыном. Я обнимаю сестру и прижимаю к себе Даньку, целуя его в пухлую щеку.

— Ты все растешь и растешь, — Марина указывает на мой живот и мягко улыбается.

— Да, — отшучиваюсь я. — Иногда думаю, что там двойня и второго просто не заметили.

Я провожу Марину в гостиную, знакомлю ее с родителями Ника и мы, наконец, садимся за стол. Вопреки ожиданиям нет напряженной обстановки, мы вполне нормально общаемся, разговариваем обо всем и сразу, но когда дело доходит до вопроса со свадьбой, я немного напрягаюсь. Не хочу пышного платья и церемоний. Все это у меня уже было, и я помню, как это закончилось.

— Мам, мы не будем делать свадьбу. Мы сделаем небольшую церемонию с самыми близкими, — Ник полностью поддерживает меня, считая, что счастье не в сотне приглашенных едва знакомых родственников, а в том, что мы любим друг друга.

Камилла, на удивление, просто кивает и соглашается, говоря, что сама не любит этих праздников.

— Ангелина, мы можем поговорить наедине? — спрашивает отец Ника, от чего я почему-то напрягаюсь.

Хотя не почему-то. Причина вполне реальна: наш прошлый разговор едва ли можно назвать приятным и я немного беспокоюсь о том, что и этот будет не в мою пользу.

— Пап, я думаю, не стоит, — Ник тут же хватает меня за руку и перечит отцу, но я сжимаю его ладонь и говорю:

— Да, давайте поговорим.

Я не уверена в своем решении, но между нами есть недосказанность. Тем более, если мы с Ником будем одной семьей нам всем нужно как-то общаться вместе.

— Ангелина, — начинает отец Ника, устало потирая подбородок, — я не мастер красноречия, поэтому… я хочу попросить прощения за то, что сказал тогда в отеле. Для меня Ник был золотым мальчиком. Единственным сыном, ради которого было ничего не жаль.

Мужчина запинается и ослабляет галстук, а затем продолжает:

— Я буду честен, он и раньше увлекался женщинами, иногда замужними, иногда теми, с кем спать нельзя, потому что это чревато проблемами. Я думал, что ты очередное его увлечение, женщина на одну ночь, рядом с которой он возомнил себя принцем. Я ошибся, Ангелина. Я не понимал этого до момента, пока он не избил Антона. Я увидел это в его взгляде, увидел, что мой сын повзрослел и это больше не золотой мальчик, привлекающий внимание богатого отца. Я сожалею о том, что сказал тебе тогда.

— Давайте просто забудем, — я стараюсь говорить ровно и не подавать виду, что разволновалась, но получается слабо, поэтому когда по щекам скатывается пара слезинок, я тут же смахиваю их.

— Прости, что взволновал тебя, но я должен был извиниться.

— Это ничего, — я безрезультатно пытаюсь стереть с лица слезы, но они все льются и льются до тех пор пока я не оказываюсь в крепких, уверенных объятиях отца Ника.

Он успокаивает меня и размеренно гладит по спине, говоря, что совсем не хотел, чтобы так получилось.

— Что здесь происходит? — я слышу вначале голос Ника, а после чувствую его объятия. — Ты что ей сказал?

— Ник, — шепчу я.

— Ты что сказал ей? — он не останавливается и зло смотрит на своего отца, а я, наконец, прихожу в себя.

Хватаю Ника за лицо и вынуждаю посмотреть на себя.

— Все нормально, Ник. Это слезы счастья, слышишь. У нас все нормально, — я убеждаю его. Он расслабляется и перестает смотреть на своего отца волком, а я склоняюсь к нему и шепчу так, чтобы мои слова услышал только он: — Научись ему доверять, Ник.

* * *