Ветрогон

Здесь я добился кое-каких успехов, но количественных, а не качественных. В смысле, натренировался устойчиво и предсказуемо использовать воздушную магию. И даже «заряжать» мои спеллы водой и огнём. (И камнями! Хотя дети-волшебники с земляной магией никогда не встречаются — интересно, эта стихия просто не покоряется магии по какой-то причине, или древние маги признали способности в этой области бесперспективными для воздушного боя, так что Проклятье детей с соответствующими способностями просто не инициирует?). Однако никаких новых фундаментальных прорывов не совершил, просто четко выяснил, как далеко я могу послать «каплю» воды литров эдак на пятьдесят или горящую головню, обернутую в сложносочиненный «воздушный шар» (такой же шар из вихря, который мы отрабатывали со Свистоплясом, только внутри спокойная зона, чтобы огонь не гас). И да, если огненные и водные волшебники умеют вызывать огонь и воду «из воздуха» (видимо, буквально поворачивая вспять второй закон термодинамики), то мне приходилось сперва самому разжигать костер или искать резервуар с водой. Я пробовал с помощью воздушных потоков понижать температуру, чтобы создать конденсат, — по тому же принципу, как я лед намораживал, — но это удавалось только, если погода и сама по себе была достаточно холодной. На температурный контроль моя магия не распространялась.

Все эти «игры со стихиями» могли показаться кому-то постороннему бесполезными — особенно в части жонглирования горящими деревяшками. Ну в самом деле — какой урон можно нанести углями из обычного костра хищнику Междумирья? Разве что обжечь слегка. Но современный мир додумался до массового производства всяких разных веществ, умеющих гореть долго и горячо. Там, где спасует воздушная магия, может решить дело напалм. Те же пятьдесят литров, отчаянно раздуваемые ветром. Очень сомнительно, что регенерация тварей справится. Но прямо сейчас начинать готовить арсенал я не собирался, просто убедился в потенциальной возможности. Пока лучшей стратегией борьбы с действительно серьезным противником мне виделось передать Ордену координаты твари и дать возможность долбануть из чего-нибудь искрометного. Или, еще проще: заставить Тварь тем или иным способом подняться над горами — и противника тут же срисуют радары. Не героично? Зато надежно!

А вот визиты в ближайшее Убежище поначалу ничего не дали. Наслушался еще историй, наелся еще яблок, которые как-то вот прямо мне зашли, ну и Стешину стряпню распробовал — талант все-таки у девчонки! Сыграл в «воздушный мяч» с другими воздушниками Убежища, уже команда на команду. Моя команда снова победила. Но толку от этого было мало.

Тогда я слетал в соседнее Убежище, которое носило название «Трехголовая» (ближайшее ко мне, кстати, называлось «Ладья»). Тоже с подношением в виде козлятины. Встретили меня так же радушно — оказывается, они обо мне уже слышали. Но и у соседей все было примерно то же самое, что в Ладье, только порядку поменьше. Явного старейшины вроде Стеши у них не выделилось, никто на всех не готовил. Вместо единой квазикоммунны там народ был разбит на пять групп, каждая из которых готовила себе отдельно. Впрочем, жили эти группки мирно, а поделились они, как я понял, по кулинарным предпочтением: одни все время готовили себе супы и похлебки, другие не признавали ничего кроме жареного на углях, третьи ежедневно пекли хлеб. Приготовленным иногда менялись, но чаще употребляли каждый свое. Пришлось мне делить подарок на четыре части (одна группа была вегетарианцами, я аж офигел!), но ценной информации это не прибавило.

Впрочем, кое-какие крохи важных для меня сведений я добыл.

В Трехголовой я особенно тщательно расспрашивал, знает ли кто что-нибудь о Девочках-Лошадках — в Ладье их никто лично не встречал. Но у соседей мне повезло. Одна девочка из Трехголовой раньше жила в Убежище сильно к югу, у озера Симас, но ушла оттуда, потому что то ли с кем-то поссорилась, то ли просто надоело (она туманно выразилась на этот счет). И вот там незадолго до ее ухода появилась девочка по имени Левая Подкова.

— Я видела ролик этих выскочек, — сказала пришелица издалека, чуть надувшись. Кстати, по ней было видно, что она из местной коренной народности: чуть раскосые глаза, золотисто-коричневая кожа, ярко-желтые, как солнышко, волосы. Так выглядят жители некоторых южных районов Симасского хребта и все, кто родом с Великих равнин еще южнее, но Великие равнины в Орден уже не входят. — По-моему, она теперь называется Левая Задняя Подкова. Прическу поменяла, платье тоже, но лицо такое же длинное! Вот уж правда — лошадиное!

По-моему, ничего лошадиного у упомянутой девочки в лице не было, но я оставил эти соображения при себе и всего лишь поблагодарил информаторшу.