Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века

«Ордер

сарапульскому земскому исправнику Бердяеву.

Разсматривая рапорт ваш, присланной ко мне сего м[еся]ца июня 11-го числа, в отношении дошедшего вам писма, писанного Мостовинской сотни к бывшему в прошлом 1793 году сотнику Филипу Решетникову, от незнаемых людей, а по видимости содержания его, от разбойников, которое доставлено к Решетникову от находящегося в тои же сотне пищика Михайла Хохрякова. И хотя оной пищик, как из рапорта видно, при допросе в суде земском и не признался, от ково точно получил ево, показывая, что якобы отдал ему в бытность в городе Сарапуле на базаре незнаемои крестьянин для доставления по надписи сотнику Решетникову, кое по приезде в село Мостовое и отдал ему, но какого оно содержания и от ково писано, не знает, потому что было запечатано. Но сие вероподобным принять сомнительно, ибо ежели бы не знаем был пищику тот человек, от коева получил писмо, то б и ему нелзя знать, что он Хохряков в одной сотне с упоминаемым сотником Решетниковым находится, да и писма неизвестному человеку не отдал бы. Но буде бы и подлинно так случилось, что пищику Хохрякову податель писма не был знаком, но может быть, для того единственно злонамеренной человек, разведав токмо о житии оного пищика Хохрякова в одной сотне с сотником Решетниковым, и послал с ним то писмо, дабы по незнаемости ево не могло быть доказательства. Но неимоверно, чтобы при взятии Хохряковым от него писма не спросил ево, какого он роду человек и отколь и почему сотнику Решетникову знаком или же свойственник, то что б нибудь сказал ему на то, и потому знать бы об нем можно. В следствие чего и предписываю вам допросить еще об оном писме пищика Хохрякова со увещеванием должным, чтоб он открыл точность, от ково именно получил ево, дабы чрез то доити можно было до истинны, для искоренения гнезда разбойнического. Но естли ж и за сим уже не изъявит он, то б по краинеи мере хотя бы примечал на бываемых базарах в городе или селах, не припознает ли он ево, чего для и иметь оного пищика в должном присмотре вашем. А между тем, егда в писании того писма и в Елабужском суде земском из поиманных разбоиников не окажется никого, то старат[ь]ся вам, прилагая все средства, изыскивать, не узнает ли кто, кем оное писано. И егда наидется писатель, то какого б он звания ни был, приступить чрез то судебное место, под ведением которого состоит, к надлежащему иследованию для поступления по законам, и о том рапортовать меня. Но ежели уже не сыщется писателя сказанного писма, прислать оное ко мне орегиналом для разведания, не узнаит ли кто здесь по почерку, кем оное писано.

Июня 13 дня 1794 года»[161].