Ветры границы

— Ну конкретно, Степан Федорович, что ты предлагаешь? — уже миролюбивее спросил Макаров.

— Я предлагаю, Николай Иванович, строить усложненную полосу препятствий протяженностью в восемьсот метров и обучать на ней молодых солдат и офицеров, а потом принимать зачет.

— Погоди, погоди, но ведь это дополнительные средства, и немалые.

— Не очень-то и большие. Кое в чем помогут шефы, кое-что сами достанем.

— Шефы — шефами, а если начнем, да не сделаем — а с нас спрос, а не с шефов.

— Николай Иванович, а давайте пока молчать об этом. Сделаем — тогда оповестим и соседние отряды, и округ, и все войска.

Николай Иванович встал, прошелся по кабинету, раздумывая, прикидывая, взвешивая все «за» и «против» и наконец решил.

— Ладно, Степан Федорович, твоя взяла. Давай начинать!

6

Как всегда, учебный пункт тщательно готовился к приему молодого пополнения. Степану Федоровичу Шкреду доверили встречать молодых солдат. Он и сам сегодня испытывал радостное волнение, похожее на то, что испытывает школьный учитель накануне нового учебного года. Пожалуй, это сравнение неточно передавало его теперешнее состояние. Он вдруг почувствовал себя ровесником тех, кто придет сегодня на учебный пункт — так молодо, легко и бодро чувствовал себя — отличие состояло лишь в том, что был умудрен опытом пограничной службы, жизненной мудростью. Он готов отдать им все: знания, душу, разум, чтобы они поняли, что существует огромная дистанция между этим вот, сегодняшним днем, когда всем им выдадут солдатскую форму, зеленую фуражку — внешние атрибуты принадлежности к пограничным войскам — и тем моментом, когда каждый из них действительно по-настоящему ощутит себя пограничником. У каждого этот момент наступает в разное время, в различных ситуациях, но каждого озаряет тогда мысль: он и есть тот самый человек, кто стоит на границе двух миров, кто ходит по самой кромке родной земли. И от того, как зорко и ответственно он будет нести службу, насколько оперативно и правильно будет принимать решения, зависят мир и покой огромной страны, лежащей за его спиной. Для него, Степана Шкреда, не раз наступали эти святые минуты озарения; сейчас, как никогда раньше, он знал это. Как приблизить эти минуты для них, молодых людей, которых он готовится встретить сегодня, как желанных гостей? Какими окажутся они, новички? Чем сильны? Где и в чем слабоваты? Чем помочь им на первых порах? Что сказать, какие подобрать слова, чтобы запали в душу, запомнились надолго?

Утро было позднее, солнечное, зеленое. Степан Федорович Шкред, офицеры штаба, да и сам начальник отряда с волнением ждали на железнодорожной станции прибытия новобранцев. Наконец, на повороте показался электровоз, почти бесшумно тянувший за собой состав вагонов. Духовой оркестр сейчас же грянул марш «Прощание славянки» В. И. Агапкина, инструменты сияли и сверкали на ярком утреннем солнце, как десятки маленьких солнц; улыбки на лицах встречающих, смущение и бледность ребят, торопливо выскакивающих из вагонов с чемоданами, портфелями, рюкзаками. Они тут же, на перроне, останавливались в нерешительности и чего-то ждали. Они были одеты в пеструю гражданскую одежду. Посмотрев на них, Шкред мгновенно вспомнил себя, такого же скованного, нерешительного, напряженного в первые дни призыва, боящегося сделать неверный шаг, и щемящие чувства отцовской привязанности, участливости, теплоты охватили его. Всем своим существом он был сейчас с ними, с этими мальчишками, из которых ему и его боевым помощникам за очень короткое время предстоит воспитать мужественных, сильных пограничников, умелых воинов. Конечно, кое-какие из гражданских привычек им придется забыть, кое от чего отказаться, а это не всегда просто, он знает. И все-таки хотелось пожелать им смелее принимать новый для себя уставной порядок, в нем он видел мудрость и опыт не одного поколения пограничников.

Гремели звуки неувядаемого марша. Шкред не мог унять волнения. Он хотел сказать новобранцам многое, и скажет еще, но почему на глаза навертываются слезы? Он еле заметным движением смахнул их и прошел вперед. Оркестр умолк, и Степан Федорович скомандовал властным начальствующим, чуть глуховатым голосом: «По машинам!» Ребята бросились к огромным вездеходам, стоящим на другой стороне привокзальной площади, быстро расселись. Колонна тронулась в путь. Впереди на «уазиках» ехало отрядное начальство. Шкред возглавлял это празднично торжественное движение.

У клуба отряда, на территории которого располагалось и учебное подразделение, все высыпали из машин и стояли нерешительные, смущенные обилием новых впечатлений и новых встреч.