Ветви Чуи

– Ага! – Чвабур отбросил флягу и схватил желанную добычу, но тут же снова повернувшись к кусту, поклонился, пробормотав слова благодарности.

Недлинная – локтя полтора – ветка так же, как и раньше, светилась розовыми прожилками, но рассмотреть ее в деталях чвабур не успел – ему показалось, что верх и низ поменялись местами, исчезли все звуки и запахи, и в следующую секунду чвабур понял, что барахтается в воздухе, лежа на боку, и медленно поднимается вверх. Захлестнувший его ужас даже не позволил закричать, дыхание перехватило, но в следующую секунду Топиг выпустил ветвь и тут же шлепнулся в траву.

Блестя расширившимся от удивления и восторга зрачком, Топиг, даже не успев толком отдышаться, продолжил эксперименты, и через некоторое время выяснилось следующее. Ветка, очень крепкая и эластичная, принимала любую форму, ее можно было даже свернуть в небольшой неровный шарик и так же легко развернуть, но повредить ее Топиг не мог. В конце концов чвабур от неуемного любопытства плеснул на кончик ветви питьевой жидкости из фляги. Снова раздался громкий звон, неяркая вспышка – и в руках у чвабура оказался небольшой, с полпальца, светящийся отрезок, который Топиг закинул в поясную сумку – про запас. А то, что происходило с самим Топигом, было еще интереснее. Стоило взять в руки ветку, коснувшись ее именно голой рукой – через защитную перчатку ничего не происходило, – как вокруг Топига воздух как бы мутнел. Особенно мутной и почти непроницаемой дымкой окутывались конечности – все шесть, точнее семь, если считать голову с торчащими в разные стороны от внутреннего напряжения ушами-локаторами. Удивительно, но зрению и слуху это никак не мешало, звуки слышались четче во всех диапазонах, и Топиг впервые понял, что его ментальный аппарат может не только принимать привычные сигналы чвабуров или, например, нотика, но и чувствовать настроение висящих вдалеке розовых туманов и даже ветра. А главное – Топиг мог летать, точнее, перемещаться в воздухе, правда, очень медленно – привычного тяготения планеты совсем не ощущалось. Тут, в самом начале экспериментов, и случился казус: Топиг, не ожидая ничего плохого, оттолкнулся от поверхности и, барахтаясь почти вниз головой, полетел вверх и в сторону от кустов, вцепившись в обретенную ветку. Видимо, оттолкнулся Топиг не сильно, и вскоре завис над поляной, покрытой маленькими болотцами. Провисел он так долго, не решаясь выпустить амулет, удивляясь, почему розовые туманы и ветер его как будто не замечают. Наконец, ему удалось немного понять принцип движения в воздухе и, помогая хвостом, Топик, дрожа от усталости, вернулся под свой куст. И сразу, только чуть отдохнули конечности, продолжил любопытные эксперименты.

Топиг уже успел пару раз переместиться вокруг островка со светящимися кустами – бегать по воздуху оказалось несложно, нужно было только сильно наклоняться вперед и постоянно балансировать хвостом, когда ситуация вокруг начала меняться. Сверху начал дуть ветер и вскоре настолько сильно, что обычно стойкий розово-ледяной туман прибило к болотцам. Когда низко стелющийся, казалось, звенящий туман стал приближаться к светящимся кустам, Топиг решил, что его обнаружили, и начал спускаться, что быстро сделать не получалось – в отличие от бега наверх. Когда Топиг все-таки спустился, не у островка светящихся кустов, а немного в стороне, что-то внутри него подсказало спрятаться. Чвабур отполз от кустов подальше, туда, где росла густая трава, и замер между болотных кочек. Нотик в поясной сумке тоже замер, теперь чвабур чувствовал его очень хорошо, почти понимая вялое течение мыслеобразов животного. Нотик как будто ждал чего-то и боялся этого. В том, что нотик прав, спрятавшийся в траве чвабур убедился буквально через несколько секунд.

В вышине, там, где начинали закручиваться вихри урагана, в толще зеленоватых облаков мелькнул треугольный силуэт, всего на несколько секунд пронзив мутную пелену, и сразу исчез, как пикирующий на добычу марон. Топиг машинально отметил, что мелькнувший силуэт двигался в сторону стойбища, еще не в полной мере осознав, что он увидел трууга, а когда ситуация стала угрожающей, чвабур замер от ужаса, вжимаясь в траву и судорожно стискивая в руке добытый амулет. Прямо над ним, низко, не выше сотни драх, ужасающе медленно и бесшумно двигался другой трууг, как показалось, просто огромный, хищный и готовый растерзать или стереть вместе с болотом замершего чвабура. С желто-блестящего, с близкого расстояния, тела стекали потоки испаряющейся жидкости, вихрились исчезающие струйки пара, низ туловища темнел тремя извивающимися утолщениями, блестящими на концах и, казалось, ими трууг смотрит прямо на Топига.