Ветви Чуи

Трууг прошел над светящимися кустами и, следивший выпученным глазом за удаляющимся телом, Топиг вдруг начал понимать, что видит перед собой не живое существо, а летающую повозку – сзади трууга из девяти круглых отверстий вырывалось привычное синее пламя, как при пуске шутих – прогнивших стволов газового дерева. Шутихи устраивались в честь дня празднования ушедших родочей: от мертвого газового дерева отрезался ствол нужной длины, закреплялся в держателе, поджигался снизу – и вскоре с заунывным звуком улетал вверх, разрываясь в вышине серией голубовато-желтых разрывов. На конце ствола из отверстия вырывался горящий газ, как и у трууга, если сложить вместе несколько газовых стволиков. Похожести добавил разворот повозки трууга – синее пламя загорелось ярче и чуть сместилось в сторону, противоположную направлению полета повозки, почти сразу исчезнувшей в опускающимся сверху зеленом тумане.

Топиг понял, что сейчас придется пережидать ураган, – нужно было подготовиться. Здесь, как и везде, было много корней дреуги – небольшого кустарника с мощной, уходящей на большие расстояния корневой системой, за которую можно было закрепиться и не быть унесенным ветром, а заодно и набрать воды. В долинах, в отличие от гор, где по словам старейшин были родники, корни дреуг были единственным естественным источником чистой питьевой воды.

Разыскивать корни привычным способом – копать в нескольких местах, не пришлось. Добытый амулет позволял почувствовать, где они находятся ближе всего к поверхности. Топиг сорвал ближайшую кочку и сразу показался нетолстый ствол корня – прозрачного, наполненного чистой водой. Корень был очень крепким, разорвать его было невозможно, но можно было проткнуть и, вставив трубочку, наполнить флягу. Что Топг и сделал, после чего напился, с ладони напоил нотика, высунувшего мордочку из сумки, погладив того по серой шерстке, – нотик зажмурился от удовольствия, потом многозначительно посмотрел на сгущающиеся сумерки – ураган приближался и исчез в сумке. Топик закрепился поясным ремнем за торчащий корень, укутался в вытащенную из поясной сумки покрышку, сшитую из желудков кечигов, и, свернувшись в комочек, замер.

Ураган налетел как всегда внезапно и сразу. Завывающий зеленый ветер рвал покрышку, колотил звуковыми ударами. Сминал и отрывал болотные кочки, унося их в неизвестность. Все живое попряталось, даже болотца вкопались в поверхность, возможно, закрепившись за те же корни дреуги. Серо-зеленые сумерки, наполненные звенящей силой, окутали долину. Начался привычный для планеты ад.

* * *

Почти на краю обширной долины, там, где ровное пространство невысоких кустиков, редкой травы и сине-оранжевых голых проплешин начинало сменяться невысокими холмиками вздувшейся от растущих газовых грибов почвы, находилось почти незаметное для глаз стойбище чвабуров. Холмики, растущие почти до горизонта, только там, вдали, сменялись темными скальными образованиями, невысокими, по сравнению с теми, что стеной высились на экваторе планеты, но достаточными, чтобы определить границы долины. Ветвящийся меж холмиков ручей, тягучий и вязкий, почти не трепыхался под бешеным ветром, приминающим к поверхности все, что возможно, и одновременно сдирающим с невысоких холмиков слой почвы. Плоть грибов обнажалась, недавно подросшие склизкие пазухи дергались и вместе с оглушительными порывами ветра раздавался натужный вой – естественная реакция грибов на раздражение.

Расположение стойбища так близко от медленно мигрирующих популяций грибов, да и вообще в этой неуютной для жизни части долины, объяснялось просто – молодые споры грибов являлись естественной кормовой базой для стад кечигов, без которых, в свою очередь, чвабуры не смогли бы обеспечивать себя достаточным количеством пищи. По рассказам стариков, началось это несколько тысяч ураганов назад. Раньше светящиеся кусты росли повсюду в долинах и создавали естественную защиту от агрессивной внешней среды. Было много дичи, грибы не были так агрессивны, в долинах было много источников чистой зеленой воды. И передвигаться чвабуры могли по всем долинам и даже уходить далеко в лес или в горные отроги за вкусным красным мхом. Ветра были не так сильны и не несли столько вредных веществ. Достаточная пища и чистая вода были основой жизни чвабуров – без них детеныши хоть и вырастали до взрослых особей, но сознание их становилось все менее развитым от поколения к поколению. И для выживания племени обитатели долин планеты Чуи – теперь название планеты-дома чвабуры произносили с оттенком жалости к пострадавшему, были вынуждены находить новые способы выживания, перейдя от больших удобных стойбищ-городов к кочевой жизни. И сейчас занимались преимущественно скотоводством, только в легендах стариков узнавая о былом величии племен и безбедной жизни.