Ветви Дуба. *Без шрамов от цензуры*

– Дэнни, ты кое-что забыл. У меня ничего не осталось кроме науки. Я говорила тебе, что, по-видимому, не могу иметь детей.

Он, кажется, понял, что забылся и ляпнул бестактность. Тут же он поспешил исправиться:

– Прости, Джинджер. Но и ты кое-что забыла: не только наука, но и творчество.

– Ты никогда не сдаешься? – немного улучшилось у меня настроение, – все время будешь напоминать мне о музах и богинях?

– Это судьба! Древние люди считали кузнецов жрецами огня. Значит по воле самой судьбы я должен стать твоим жрецом!

– Жрецы, боги и герои – это, конечно, замечательно. Однако не гипнотизируй меня и не пытайся заговорить зубы. Я, вообще-то, пришла к тебе по поводу нашей последней ссоры.

– Я надеюсь, что последней, – упорно не желал Дэниел говорить серьезно.

– Мне очень не понравилось, что ты скрыл от меня, что работаешь у мисс Лейн ассистентом. Я, конечно, понимала, что у нас много общих интересов, и что ты – ученый, но как будто во всей стране другого университета не нашлось, обязательно мы должны были столкнуться лбами!

– И что же ты хочешь? Чтобы я ушел с кафедры?

– Нет, конечно. Но мы ведь по-прежнему остаемся соперниками.

– И тебя это сердит? То, что я не сказал тебе об этом сразу. Но ведь и я не знал, что ты работаешь там. Я думал, ты такой же приглашенный преподаватель, как и мои друзья.

– Да, сердит! – решила я не смягчаться и показать, что не доверяю тем, кто не открывает мне всей правды. В его поведении проглядывает что-то нечистое.

– Ты такая сексуальная, когда сердишься!

– Для тебя все «сексуально», – поддразнила я, – есть что-нибудь, что тебе у меня не нравится?

– Есть. Твое отсутствие.

– Смешная шутка, – сыронизировала я, – пойдем прогуляемся. У тебя на заднем дворе красиво. Столько вереска!

– Да, я люблю вереск. Давай отдохнем. Обещаю, наукой мы займемся. И обещаю – никаких грязных приемов.

– Хотелось бы верить.

Мы, держась за руки, вышли на задний двор. Было еще красивее, чем вид из окна. Солнце светило уже вполне по-летнему, а закат прибавлял красоты и загадочности: в воде отражалась розоватое солнце, а вереск казался голубовато-сиреневым озерцом, окружающим беседку-островок.

Мы зашли в беседку. Не знаю сколько мы так сидели и смотрели на воду, но я, впечатлившись романтической обстановкой, обняла и поцеловала Дэниела.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя в необычном месте? – снова явил Дэниел свою хищную сторону.

– Постой, – попыталась я сдержать его, – ты не мог бы хотя бы иногда выражаться не так жестко? Девочки любят «заниматься любовью».

– Не понимаю выражение «заниматься любовью», – прорычал он, – я «занят любовью» к дорогому мне человеку всегда: в своих мыслях и поступках, а не только когда мы трахаемся.

– Слушай, мне хочется чистой любви, а не «траха», – настаивала я. Надо признать, звучала эта грубость по-первобытному, возбуждающе, но у меня сейчас было романтическое настроение, навеваемое беседкой, в которой мы сидели и любовались полем вереска и ручьем.

– Величайшая ошибка – думать, что страсть и чистая любовь несовместимы. Единение влюбленных не является грехом, а без любви грехом становится все, – вдруг последовал мне пафосный ответ, – в идеальных отношениях чистая любовь и грязный секс дополняют, а не исключают друг друга.

– Мне кажется, ты не относишься ко мне так же серьезно, как я к тебе.

– Полезно иногда снимать маску серьезности.

– А для меня серьезность – не маска, а мое настоящее лицо. Ты предлагаешь мне снять кожу?

– Нет, дорогая. Это не твоя кожа. Это строгий кожаный переплет, в который одевают страстные любовные романы, боясь осуждения окружающих. Снимай этот переплет хотя бы для меня, я хочу видеть твою страстную натуру чаще.

С этими словами он, почти не встретив моего сопротивления, стянул с моих плеч блузку и, увидев, что под ней ничего нет, впился губами в сосок.

– Мое рыжее жаркое пламя, – шептал он, перебирая мои волосы и заправляя их мне за уши, – как бы я хотел сгореть в тебе!

– Зачем же дело стало? – подгоняла я его.

Не отвечая, Дэниел бесцеремонно задрал мою кожаную юбку, не справившись с застежкой, и, стянув с меня белье, сделал «шокер». Я вскрикнула, забыв, что мы, вообще-то, не в доме. Но мне было уже все равно: вряд ли в такой час в таком месте кто-то пройдет неподалеку.

Ненадолго оставив меня в покое, он быстро расстегнул штаны и притянул меня к себе, грубо поцеловав. Остатки моего самообладания с каждым его движением пропадали.

– Мой любимый вид!

Он подхватил меня на руки, придерживая мои ноги под коленями.

– Хочешь сделать это стоя?

– Да! – крикнула я, чувствуя как его стоящий член соприкасается с моими бедрами.

– Как я хочу твою горячую дырочку! – прорычал Дэниел и, придерживая мои ягодицы, помог мне насадиться.

Я обняла его руками, обхватила ногами и запрыгала. Он похлопывал меня по ягодицам, задавая ритм.

– Ах! – тяжело дышал он, – ты прекрасна!

Я чувствовала, что он заполнял во мне все возможное пространство и это отзывалось острым, приятным ощущением. Я чувствовала его толстые, пульсирующие вены, его член так плотно шел, мне хотелось кричать и стонать как можно громче: