Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

И я согласен с Леонидом Романовичем – такие жизненно-опытные люди как Алиханов, Кикоин, Иоффе и другие слушатели докладов Бюро № 2 (во всяком случае, значительная их часть) должны были понимать, откуда берётся информация для таких, например, докладов, как «Общее описание атомной бомбы» (материал № 246, 7 листов); «Данные о конструкции атомной бомбы» (материал № 56, 10 листов); «Заметки о производстве атомной бомбы» (доклад № 6 на 10 листах); «Список лиц, принимавших участие в разработке атомной бомбы» (на 2 листах); «Атомные котлы»; «Заметки о состоянии работ по использованию атомной энергии в Англии» (на 3 листах).[493]

И ведь здесь перечислены только некоторые доклады осени 1945 года, когда каждый из присутствующих знал, что сам он только начинает работу над каким-то элементом создания нашей бомбы. И если верил, что где-то у нас уже сделано то, о чём сообщается в докладе, то должен был задать вопросы» «Где? Кем? А я-то здесь зачем?»

Ведущие члены Технического совета просто знали об источниках информации Бюро № 2. Как пишет В. Б. Барковский,

«академик А. Ф. Иоффе считал, что «информация на много месяцев сокращала объём работ и облегчала выбор направлений… Я не встречал ни одного ложного указания»».[494]

14.40. Бойцы вспоминают минувшие дни… П. Л. Капица, И. В. Курчатов, А. Ф. Иоффе, 3 февраля 1960 г.[495]

А то, что присутствовавшие на заседаниях «рядовые специалисты» достаточно быстро поняли суть Бюро № 2, подтверждается таким эпизодом из рассказа Я. П. Терлецкого о первом заседании Технического совета. Перед началом его доклада Борис Львович Ванников

«объявил, что будут доложены материалы «Бюро № 2», тактично потушив возникшие недоуменные вопросы об этой организации».[496]

Жаль, что Яков Петрович не детализировал, в чём же состояло это «тактичное разъяснение» и почему «потухло» естественное любопытство «рядовых» участников заседания. Но факт – учёные оказались понятливыми и после первого же разъяснения на следующих заседаниях никакого недоумения по поводу «материалов Бюро № 2» не возникало ☺.

Степень понятливости учёных – и наших, и иностранных – видна из такого воспоминания Ю. С. Владимирова, одного из ведущих наших учёных в области теории гравитации:

«Терлецкий это фигура интересная. Он работал в соответствующей структуре. Но это нигде не афишировалось, нигде не говорилось. Это была некоторая тайна. Когда об этом заговаривали близко, то люди замолкали. Но то, что он там связан с чем-то, это чувствовалось. На все конференции он ездил, хотя многих заворачивали… Он везде был… Это всё так.

Вот в Копенгагене я жил с ним во время конференции в одной комнате, но никаких у нас разговоров об этой его деятельности не было. Никаких. Другое дело, что на меня стали смотреть косо иностранцы, зная, что мы живём с ним в одной комнате… Я оказался в какой-то степени жертвой. Нет, он ничего мне не говорил… Он был воспитан этой системой достаточно хорошо».[497]

Прежде, чем обсуждать конкретные результаты, полученные Жоржем как атомным разведчиком, и обсуждавшиеся на заседаниях Технического совета как данные Бюро № 2, полезно осознать, на каких тонких ниточках была подвешена работа по их добыванию, да и само существование разведчика Дельмара в 1940–1948 годах.

Невозможно отследить все «подводные камни» и «минные поля», опасности встречи с которыми удалось преодолеть Жоржу. Но один пример реконструируется достаточно подробно.

О вреде курения в профессии разведчика

Как сообщает первый биограф Ж. А. Коваля В. Лота, после окончания срока службы в армии