Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

«По указанию Берия на третьем этаже помещения арсенала был оборудован небольшой кабинет, где офицер НКВД мог встречаться с Курчатовым и передавать ему секретную информацию, полученную из-за границы по каналам разведки. Этим офицером был Леонид Квасников – руководитель подразделения научно-технической разведки (НТР), которого впоследствии сменил на этом посту Лев Василевский. Кабинет был наскоро обставлен мебелью: письменный стол, кресло, настольная лампа, телефонный аппарат. Курчатов проводил в нем долгие ночные часы, изучая материалы разведки. Здесь же он сообщал представителю НТР о своих оценках того, с чем только что ознакомился, и о своих потребностях в дополнительной информации… Материалы НТР, поступавшие из Англии и Америки, направлялись в группу обработки для перевода на русский язык. В первые годы – с марта 1943 по сентябрь 1945 года – документы целиком передавались Курчатову, который решал, какие из них и кому направить. Брат Игоря Курчатова Борис, тоже физик, имел полномочия действовать от его имени и был единственным человеком в Лаборатории-2, помимо Игоря Курчатова, кто просматривал эти документы… Все материалы хранились в трех сейфах. В первом находились оригиналы сообщений из резидентур, во втором – переводы сообщений, но уже без псевдонимов агентов, от которых они были получены. Третий сейф был предусмотрен для документов, предназначенных к сжиганию. Курчатову было разрешено просматривать содержание всех трех сейфов <подчёркнуто мной – Ю. Л.>».[364]

Есть в этом описании кремлёвского кабинета Курчатова что-то инфернальное. И когда я попал в дом-музей Игоря Васильевича в московском институте его имени, меня поразила фигурка Мефистофеля у камина:

14.26. Скульптура Мефистофеля в музее Курчатова.[365]

Эта фигурка в моём сознании сразу проассоциировалась с той ипостасью Игоря Васильевича, которая «волею судеб» связала его с сообществом «рыцарей плаща и кинжала».

Не менее демонический мотив обнаружился и в недавно рассекреченных материалах Манхэттенского проекта:

14.27. Тень Оппенгеймера, склонившегося над «Гаджетом».[366]

Контакты с разведкой постепенно сделались для Курчатова своеобразным «допингом» и даже «информационным наркотиком».

Вот свидетельство тому историка, имевшего личный доступ к архивному делу КГБ № 13676 («Энормоз»). В этом деле, по сведениям А. Б. Максимова, историка разведки НКВД, под грифом «хранить вечно»,

«имеются на листах разведывательной информации отзывы и заключения Игоря Курчатова: «Было бы хорошо получить…», «очень важно знать…», «крайне важно выяснить…». Таких обращений сотни… <Выделено мной – Ю. Л.> И разведка «получала», «узнавала», «выясняла»… Со слов разведчиков-атомщиков известно, что Курчатов ни разу не отверг информацию разведки как сомнительную или неугодную.»[367]

Но я не вижу в этом свидетельстве ничего обидного или порочащего научную и человеческую репутацию Курчатова.