ВЕЗЕНИЕ, ПРУЛЬНОСТЬ и всякое НЕПОНЯТНОЕ в моей жизни

Серьезнее всех к этим событиям отнеслись местные друзья моих друзей. Во-первых, я получил в подарок картину, нарисованную во время бомбежки. Очень сильное впечатление оставляет. Во-вторых, литровую бутылку шикарной домашней сливовицы (лесная карабахская слива и груша – суперпродукты для изготовления крепких напитков; они даже лучше сербских получаются – как специалист и любитель именно сливовицы утверждаю). Целебный напиток пил прямо с удовольствием, смаковал, и не скажу, чтобы исключительно поцарапанное горло лечил.

Дегустацию местных самогонок проводили вместе с ними на настоящем городском базаре, у нас таких, к сожалению, уже нет. Выбирали солидно, сравнивали пахнущие дарами леса напитки, пробовали нехилым стаканчиком. В итоге выбрали: и грушовку для себя, и пару бутылок в Ереван отвезти.

А рядом продавали горный чабрец! Кто его пробовал хоть раз – разницу с обычным понимает. Я, после дегустации, решил блеснуть своим знанием армянского и важно спросил:

– И сколько ваш урц стоит? – видели бы вы, как продавец посмотрел на меня!

– А как он у тебя в России называется?

– Чабрец!

– Ну вот и у нас – чабрец! Вот так и говори правильно. А то урц! Так только ереванские ….. говорят. А что они понимают?

Я почувствовал, что моим сопровождающим за мой гаф тоже неудобно стало. Выпил с продавцом по стаканчику наших напитков, купил чабрец и для себя, и для ВН,

на русском (без употребления всяких «шнурокалюцин» и «шат мерси») поблагодарил и пошли мы за знаменитыми многослойными лепешками с 30-ю лесными травами («жангаловац», если ничего не путаю, их даже ереванские по разному называют), которых нас привезти просили побольше.

Только тут можно настоящие купить и попробовать. И не стал я в Степанакерте вспоминать ереванское ехидство про местный диалект, который они представляют жуткой смесью русского и местного (тоже неправильного) армянского диалекта.

Ты знаешь, как карабахцы себя успокаивают? Они говорят:

– Валноватся пет ка че, потому что пянт чка (что означает: «не надо волноваться, повода то нет»; сравните эти фразы сами).

А мне лично очень понравился этот своеобразный, но живой карабахский язык. Главное, гораздо более понятный, чем ереванский армянский. И очень Карабах понравился. Недавно звонил туда, приглашают и уверяют, что туризм у них на такой уровень поднялся, просто Вах! Очень хотел бы еще раз приехать!

Ну и были тут же поставлены свечки в карабахской церкви за мое здоровье. И на всякий случай в Эчмиадзине тоже. Конечно, неутомимой и заботливой Аллочкой. Не поленилась туда съездить после выяснения по телефону: «Ну как вы? Как это два раза подавился?»

Ни до этого, ни после я никогда и нигде ничем не давился. Но в горле, точно знаю, после местных напитков все царапины зажили необычайно быстро.

А вот голова еще долго болела, видно, что-то там сотряслось. И только в Москве, приехавшая к Ирочке из Калининграда Катерина, бывшая вторая питерская целительница (она с моей сестрой хорошо продолжила знакомство, а со своей разошлась), за пару сеансов поснимала мне все последствия удара, объяснив, что, вполне возможно, именно в результате него я был не сконцентрирован на еде во время сражения с костями. А вот это вряд ли, меня и по голове бить для этого не надо, я почти всегда такой несобранный, к сожалению.

С Арменией еще один случай связан, который лично мне очень даже нравится. Мы с Николаичем возвращались из Еревана и в последний момент получили от Тарона какой-то супер-мупер коньяк, прямо с завода добытый. То есть из нужной бочки, только для своих, налитый!

У него брат Тимур в аэропорту работал, поэтому никаких там проверок перед вылетом не было. Еще и проводили до наших мест в самолете, где все и на дорожку уже обычным коньяком чокнулись. Ну, на полчаса отлет задержали, но все пассажиры с пониманием отнеслись, никакого неудовольствия. Надо же людям нормально проститься!      Взлетели и летим себе без проблем. Какие могут быть инсинуации после таких проводов. И вот уже Внуково, аэродром видим, но не садимся, а упорно кружим и кружим над Москвой. Наконец, пассажирам сообщают уже официально, что кружим не просто так, а для выработки всего запаса топлива. Что-то там проблемное с шасси и, чтобы экстренная посадка без пожара обошлась, требуется от всего горючего предварительно избавиться. Мне ВН и говорит:

– Слушай, а ведь если разобьемся, пропадет бутылка! Так и не узнаем, какой он бывает – супер-мупер. Кстати её же можно и как горючее расценивать! А ну доставай.

А что? Логично Николаич мыслит! Мы бутылку открыли. Тогда ножички складные не отбирали, штопор всегда был с нами, потихоньку сидим и попиваем, то есть как бы дегустируем продукт. А народ армянский вокруг паникует, чего-то все возбудились, кто молится, кто ругается и руками машет. Шум и непорядок в общем. Им стюардесса и говорит:

– Вы зачем такие некультурные? Чего шумите и только панику разводите? Мешаете же экипажу, ему и так тяжело. Мне за вас стыдно! Вот берите пример с этих двоих пассажиров. Русские, а не паникуют, сидят и выпивают культурно и спокойно. И ни к кому не пристают.