— Прошу прощения, ваше величество, позвольте мне объясниться, — слегка развязно отвечал советник. С момента объявления военного положения герцог Атасс все больше проявлял свой
В связи с описанными событиями даже знаменитые герцогские запыленные сапоги приобрели какой-то разухабистый вид: мол, вот и пришел на нашу улицу праздник!
— Забава в том, королева, что война и на самом деле занятие куда как веселое! — мотивировал свои развязные ухмылочки советник. — И называемое войной небольшое кровопускание Тарсийскому Ожерелью не помешает, а то мы чересчур успокоились, наши боевые знамена покрылись паутиной, а тяжелые мечи прадедов стали покрываться красной ржавчиной от стыда за эту многолетнюю политику «добрососедских отношений», общего мира и полного невмешательства во внутренние конфликты некоторых — принадлежащих нам, кстати, — Сопредельных Островов…
— Вот как?! — холодно прервала речь советника Кириена. От этой пустой бравады тупоголового Атасса у нее сводило скулы, как от ядовитого нектара плода священной арукамы. — Тогда почему, сиятельный мессер, вы все еще бродите и бродите по королевскому дворцу, а не скачете во весь опор на передовую?! Повеселиться именно там, где нашим солдатам вспарывают животы и рубят головы воинствующие фригидии?! Или, возможно, вам стоит для пущего веселья отправиться туда, где Золотой Легион Континента позавчера ночью сжег дотла несколько приморских рыбацких поселков, обратив в рабство мирных жителей
— Что?! — задохнулся Атасс, на миг даже забыв о дворцовом этикете. — Да как вы смеете, д-девчонка?!
Его разгневанная физиономия стала напоминать раскаленную докрасна сковороду, а крепкие кожаные штаны едва не рвались по шву от взрывов, производимых могучим организмом герцога.
— Мы ясно выразились, советник! — крикнула Кириена и немедленно уткнулась носом в надушенный нежно-кисловатым соком аргамота платок. К ароматическим последствиям кишечных канонад нахального и неукротимого герцога Атасса заместительница сбежавшей королевы так и не смогла привыкнуть.
Однако это вовсе не мешало ей быть должным образом разгневанной, возмущенной и пылавшей от ярости. Слабости побоку.
Лицо Ее Величества плохо скрывало гнев. К тому же корона, надетая Кириеной не по собственной воле, казалось, натирала лоб в кровь и давила на затылок. И от этого женщину терзала мучительная головная боль. К тому же Кириена толком не спала с тех пор, как была объявлена война.
Не от страха.
Кириена не боялась войн.
Она была зачата и рождена на войне. И выкормлена сердобольной маркитанткой, приютившей сиротку, в одночасье лишившуюся родителей.
Поэтому свою бессонницу Кириена-Абигейл использовала с наибольшей пользой: изучала все возможные варианты и шансы спасти Тарсийское Ожерелье от грядущей катастрофы… От разграбления. От капитуляции.
А тут этот болван, для которого война — праздник! Да еще воздух портит!
— Ваше величество! — жалобно промямлил советник Атасс, уже поняв, что наговорил и напукал лишнего. — Вы не так поняли смысл моих слов!
— Мы не желаем больше слушать ваши слова и… прочие шуточки, советник! Сейчас не до того! Из своевременных докладов генерала Честерла нам стало известно, что маршал Фибриус Конт Скеденский позавчера позорно проиграл сражение с продажной армией Хрендаредиса в Малой Пустыне. Неся при этом крупные потери!