Везучая(СИ)

Я остро понимала, что если эту проблему тут же не решить, потом это будет сделать гораздо труднее: такой благоприятный для человека случай упускать нельзя. Я твердо помнила слова дона Хуана о том, что Смерть - лучший советчик.

На этот раз уже он послушно закрыл глаза. Посидев молча, он начал говорить, запинаясь:

- Там... Желтый тусклый свет... И стол. Там рука, и на пальцах... Надеты три черепа. Медвежий, волчий - средний, и человеческий.

Я промолчала. Внезапно он глухо выдавил с уверенностью:

- Это моя смерть.

- Поговори с ней! - воскликнула я. - Если ответит - проси подарок!

Он вздрогнул и расслабился. Я подумала, что если это будет продолжаться долго, меня съедят комары. Моя безжалостность улетучилась, зато я подумала, что молитва еще никому не мешала, и стала читать все молитвы, какие знала, направляя силу на сидящего рядом человека. Удивительная эклектика в моей голове. Но зато каким простым тогда всё казалось...

Наконец я услышала вздох. Он хотел что-то сказать, недоговорил, встал, махнул рукой...

- Засиделись... - Он потянулся.

- Ну и как? - нетерпеливо спросила я.

- Кажется, - медленно проговорил он, - я получил дар. От Нее: меня предупредят заблаговременно.

Я подумала, что это весьма спорный и сомнительный дар, но от Смерти другого ожидать и не приходится. Оживленно прокомментировала уменьшение его хвоста.

- Какого еще хвоста? - подпрыгнул он от удивления.

- Да кармического же! Ты вот думаешь, чего это Странник так на тебя взъелся у костра? Он решил, что ты из этих самых - "чернушников", за тобой же такой шлейф грязи тащился, просто ужас. Так вот пока ты со Смертью разговаривал...

("пока я молилась за тебя!")

...он стал в два раза меньше!

Он улыбнулся ясной открытой улыбкой, легкой и радостной. И мне показалось, что с ним действительно что-то произошло.

Я хорошо разглядела его улыбку, и поняла, что уже светает. И жадно впилась взглядом в его лицо. Представьте, миллион лет прожить вместе с человеком - и не знать, не видеть его лица!

Да, смешно, но тут я впервые его увидела.

У него было молодое, волевое и слегка задиристое лицо. Лоб пересекала черная повязка-"хайратник".

- Сколько тебе лет? - спросила я.

- Девятнадцать.

Я радостно и даже облегченно засмеялась.

- А-а! Я-то думала все время, что сорок!

- Почему так много? - ошарашено спросил он.

- Ну, у тебя слишком взвешенные мнения, ты - личность. И еще - очень низкий голос.

Он отвернулся, спрятав довольное выражение лица.

- Слушай, - вдруг осознала я, - а как тебя зовут-то?

Он назвался. Я попробовала имя на вкус, и не поняла своих ощущений.

- Пора спать, да? Завтра я уезжаю. Вернее, сегодня.

- Как, уже? Ты же всего один день пробыл!

- Мы только на выходные приехали.

Прежде чем разойтись по своим лагерям, я успела задать один вопрос из серии терзавших меня "сомнительных":

- Послушай, если тебе всего 19, то когда же ты успел в геологах поработать?

В его глазах мелькнула какая-то тень. Кажется, его задело мое недоверие. Но он ответил, честно (и старательно) глядя мне в лицо:

- Я с первого класса каждое лето с партией ездил, с отчимом.

Так, что мне стало даже немного стыдно.

- До свидания.

- До свидания.

Заворачиваясь в спальник в пустой палатке, я успела только удивиться Наташиному отсутствию в столь поздний - или, наоборот, ранний - час, и тут же выключилась.

Как потом оказалось, нечему удивляться - Наташка всегда забиралась в палатку только тогда, когда начинало теплеть, то есть после восхода солнца.

4. Шаманский нож.

Утром вся наша группа собралась у оживленно потрескивающего костра.

Утро в Зоне - это не то же самое, что утро в городе. Во-первых, после ночной "охоты на уфозябров", как любил выражаться Витька, оно начинается тогда, когда нормальные люди уже обедать идут. А во-вторых, оно начинается с того, что сперва надо дрова собрать, костер разжечь, еду приготовить - а уж потом ее лопать.

Пока мы с Наташей в палатке причесывались, выдирая репейник из волос, Сергей, наш агни-йог, бородатый и костлявый как и полагается йогу (без "агни-"), начал всех увещевать, что нужно трудиться, что без труда человек не развивается духовно, и что принесение дров для огня - это не только трудовой подвиг, но и насущная необходимость. Еще он говорил, когда я уже из палатки вылазила, что спать утром вредно, и что солнышко питает нас энергией, и что Виктор вчера дров не носил, поэтому неплохо было бы обратить внимание на коллектив. Еще он говорил, что утром надо обливаться, и пусть Витя и Вова вылезают из палатки (оттуда торчали их ноги) и присоединяются к процессу приготовления еды.

Пока он все это говорил мягким увещевающим тоном, Алекс успел подняться (собственно, он и начал всех будить), поколол дров из принесенной им с вечера дровины, споро разжег огонь и повесил котелок с водой.

- Девчонки, - сказал он, - вы какую еду готовить будете?