Везунчик Джим

Автобус продолжал свой выверенный путь, расстояние между ним и грузовиком сокращалось. Самое существование Диксона зависело теперь от того, насколько успешно продвигался автобус; Диксон более не мог думать ни о том, что скажет ему Кристина, если он успеет к поезду, ни о том, что он станет делать, если не успеет. Он просто сидел на пыльной подушке, мокрый от духоты и предчувствий, ловил, что твой сейсмограф, каждый автобусный толчок и реагировал выбросом смеха (хорошо хоть не пил сегодня), кривился принципиально новым способом на каждый автомобиль, каждый поворот, каждое применение водителем принципа: «Тише едешь — дальше будешь».

Автобус прочно укрепился в хвосте грузовика с прицепом, причем грузовик еще больше сбавил скорость. Прежде чем Диксон закричал, прежде чем сообразил, что стряслось, грузовик с прицепом свернул на площадку для стоянки, и автобус остался на дороге один. Теперь, воспрянул Диксон, водителю самое время наверстывать время. Водитель, однако, был категорически не согласен с прогнозом. Диксон снова закурил, ткнул спичкой в серную полоску на коробке, воображая, будто она — водительский зрачок. Конечно, он не знал, который час, но предполагал, что минимум пять миль из восьми они уже проехали. Автобус завернул за угол, резко снизил скорость и вовсе остановился. Оказалось, трактор пересекает шоссе под прямым углом и волочет нечто вроде пружин для великанской кровати, заляпанных лепешками грязи и увитых болотной травой. Диксону захотелось сбежать на нижнюю площадку и зарезать водителей обоих транспортных средств. Что еще случится? Что станет следующей помехой? Ну, кто больше — вооруженное ограбление? авария? наводнение? прокол шины? гроза с падением деревьев и метеоритов? демонстрация? советский авианосец на бреющем полете? стадо овец? атака шершня на водительский нос? Лично Диксон выбрал бы последнее. Скрипя и дребезжа, автобус продолжал ползти, через каждые несколько ярдов открывая двери очередной дюжине стариканов и старушенций — трясущихся, согбенных и дисциплинированных.

По мере сгущения транспортного потока, каковое сгущение свидетельствовало о близости города, у водителя прогрессировала психопатическая забота об интересах прочих участников дорожного движения. Что бы ни возникало в поле зрения этого человеколюбца — от мебельного фургона до детского велосипеда, — он сбавлял скорость вдвое, то есть до четырех миль в час, а рукою производил жесты, характерные для Виттовой пляски, под которыми разумел «только после вас». «Чайники» практиковались в заднем ходе; домохозяйки вспоминали «еще одну, последнюю» новость в непосредственной близости от капота; малыши ковыляли за оброненными игрушками под самые колеса. Диксон озирался в поисках часов, но нет: обитатели этого болота просыпались исключительно попреследовать вымирающих прелюбодеев и были слишком бедны и еще более скупы… Впереди, ярдах в тридцати, замаячило тяжеловесное здание станции; Диксон очнулся, бросился в проход, скатился по лестнице. Прежде чем автобус достиг остановки, Диксон выскочил на шоссе, пересек его и вылетел к билетным кассам. Станционные часы показывали без тринадцати два. Не успел Диксон отвести взгляд, как минутная стрелка дернулась и совершила очередной прыжок. Диксон практически повис на заграждении. Перед ним вырос суровый страж.

— С какой платформы на Лондон отходит? Пожалуйста, поскорее!

Страж внимательно оглядел Диксона, будто прикидывал возможную реакцию на неуместное проявление чувства юмора.

— Расслабьтесь: времени полно.

— Что?

— Следующий поезд на Лондон в восемь семнадцать.

— В восемь семнадцать?

— И без вагона-ресторана.

— А как же на час пятьдесят?

— Такого поезда нет. Вы, случайно, не перепутали с поездом на час сорок?

Диксон сглотнул.

— Да, вероятно. Благодарю вас.

— Мои соболезнования.

Диксон автоматически кивнул и отвернулся. Не иначе Билл Аткинсон неправильно записал со слов Кристины. Хотя нет: подобные ошибки не в его стиле. Может быть, ошиблась Кристина? Какая разница. Диксон добрел до выхода, остановился и стал смотреть на залитую солнцем площадку. По крайней мере у него есть работа. А на Кристину он выйдет через Гор-Эркарта. Соображение не утешило: Диксон чувствовал, что опоздал и опоздал безнадежно. Ладно, он видел Кристину, он говорил с Кристиной, причем не раз — спасибо Господу и за это.

Вялая мысль остановилась на дальнейших действиях. Из-за почтового вагона выруливал автомобиль с помятым крылом. Было в этом автомобиле что-то смутно знакомое. Рыча как бульдозер, автомобиль шел прямо на Диксона. Рык сменился душераздирающим скрежетом бампера о бровку тротуара. Автомобиль застыл. Из него выбралась довольно высокая молодая блондинка в лиловом костюме, перекинула плащ через локоть, подхватила чемодан и почти побежала в направлении Диксона.

Диксон скрылся за колонной со всей поспешностью, на какую способен человеке прободением диафрагмы. Как мог он — он! — не учесть манеры вождения Уэлча?

Глава 25