Везунчик Джим

— Надеюсь, у вас не осталось сомнений? — Он покачался на стуле, видимо, бессознательно символизируя неустойчивое торжество истины. — Один пустой пузырек. Пузырьков было два, а она прибегла только к одному. С чего я взял, спросите вы? А вот с чего. Как по-вашему, могла Маргарет по определению забыть упомянуть, что приняла содержимое двух пузырьков, если бы она действительно приняла содержимое двух пузырьков? Нет, тут она забыла солгать. Не все мелочи учла. Не сумела предвидеть, что мы с вами войдем в контакт. Я ее не виню: даже величайшим из комбинаторов не дано учесть все мелочи. Наверняка она заранее выяснила, что от одного пузырька вреда не будет. Может, и два пузырька — доза не смертельная, но зачем рисковать? Маргарет не из тех, кто рискует. — Кэчпоул ополовинил свою кружку. — Я чрезвычайно благодарен вам за встречу и предоставленную информацию. Теперь я совершенно свободен от Маргарет. Больше не надо беспокоиться о ее здоровье, хвала Господу. Это дорогого стоит. — Он взглянул на Диксона из-под длинной гривы. — Надеюсь, теперь и вы с ней развяжетесь.

— Вы ведь не обещали на ней жениться?

— Нет, на это у меня ума хватило. А она говорила, что обещал?

— Да. И вы не уезжали в Уэльс с другой девушкой?

— Увы, нет. Я действительно ездил в Уэльс — по делам фирмы. У нас не принято снабжать представителей девушками на время командировок. Тем хуже для представителей. — Кэчпоул допил и поднялся, кажется, почти успокоенный. — Надеюсь, мне удалось развеять ваши подозрения относительно моей особы. Был очень рад познакомиться. Благодарю за все. — Он навис над Диксоном и понизил голос: — Больше не старайтесь ей помочь — это для вас слишком опасно. Я знаю, о чем говорю. Тем более что она вообще в помощи не нуждается. Удачи вам. До свидания.

Они пожали друг другу руки, и Кэчпоул, широко шагая и полоща широким галстуком, вышел. Диксон допил пиво и тоже направился к двери. Служащие, рабочие, продавцы спешили на обед; Диксон двигался к себе на квартиру против течения. Все факты как будто складывались в безупречный пасьянс, однако Маргарет слишком надежно укрепилась в его жизни и эмоциях, простым перечислением фактов ее не выдвинуть. Диксон с тоской предвидел, как, за неимением иного, кроме фактов, средства для очистки, постепенно перестанет верить и фактам.

Для желающих мисс Катлер накрывала обед в час дня. Диксон решил воспользоваться, а домой поехать двухчасовым поездом. В столовой сидел Билл Аткинсон, читал свежий номер журнала о реслинге, который он выписывал. Аткинсон поднял взгляд и, как это периодически с ним бывало, обратился непосредственно к Диксону:

— Только что звонила твоя лапуля.

— Господи! Чего ей надо?

— Не говори «Господи», — нахмурился Аткинсон. — Не та лапуля, которая манипуляторша и от которой меня передергивает, а та, которая, по твоим словам, принадлежит бородатому пижону.

— Кристина?

— Точно. Кристина. — Аткинсон умудрился произнести имя «Кристина» как ругательство.

— Что она сказала, Билл? Это может быть очень важно.

Аткинсон раскрыл журнал на первой странице, на двух сцепившихся Лаокоонах. Чтобы Диксон не подумал, будто разговор окончен, произнес «погоди минуту». С чрезвычайным вниманием прочел записи на полях и добавил оскорбительным тоном:

— Я все не стал записывать, но основная мысль следующая: ее поезд отходит без десяти два.

— Когда — сегодня? Я слышал, она еще несколько дней пробудет.

— За то, что ты слышал, я ответственности не несу. Я передаю то, что слышал я. Она сказала, у нее для тебя новость, которую ей не хочется передавать через вторые руки. Если, говорит, у него есть желание увидеть меня еще раз, пускай подъезжает к без десяти два на станцию. Впрочем, она сказала, подъезжать или не подъезжать — это на твое усмотрение. Кажется, она малость зациклилась на этом «усмотрении». Только не спрашивай, что она имела в виду, — я не телепат. Еще она сказала, если ты не приедешь, она «поймет». Я опять же и не переводчик. — Аткинсон добавил, что требуемый поезд отходит не с главного городского вокзала, а со станции, которая рядом с домом Уэлчей. На этой станции останавливались проходящие поезда до Лондона.

— Тогда я побежал, — произнес Диксон после определенных подсчетов в уме.

— Беги. Кошелку нашу я предупредил, что ты не будешь обедать. Давай, а то на автобус опоздаешь. — И Аткинсон уткнулся в свой журнал.