Везувиан

Я угадала с первого раза «Numb» Linkin Park, не угадала «Rape me» Nirvana. Ян заиграл следующую мелодию. Я отгадала ее за считаные секунды, но долго не могла поверить, что он играет именно ее! Это так на него не похоже.

– Это «Красавица и чудовище»! – восторженно крикнула я.

Ян сжал губы, чтобы не выдать улыбку. Но я видела ее! Я ловила каждую его мимолетную улыбку, берегла ее, как самый драгоценный подарок.

Я сделала глоток мартини и капризно сказала:

– Хочу песню из «Алладина»!

Он стал искать в телефоне ноты.

Мы пели вместе. Я будто была в караоке-баре, где могла заказывать любую песню.

Ян, строгий и пугающий Ян, играющий на фортепьяно мелодии из диснеевских мультфильмов, растопил мое сердце и начисто прогнал из души страх и сомнения. Он хороший человек. Ему можно верить. Невозможно не доверять человеку, который знает все слова песни из мультфильма «Король Лев».

На пятой встрече он играл классику. Музыка действовала на меня, как колыбельная. Кажется, это был Дюпарк. А может, Форе. Я не заметила, как задремала прямо на стуле. Поза была неудобной, и, качнувшись, я вздрогнула и проснулась.

– Тебе действительно нравится эта нудная музыка? – спросила я. – Она подходит только для занятий йогой.

– Я люблю классику. – Ян не смотрел на меня.

– И кто твой любимый композитор?

– Бах. Он вырывает меня из обыденности, уносит прочь от земли, от всей этой грязи и бестолковой суеты. А еще Бах дает мне важные уроки, самый ценный из которых – урок мужества.

– Конечно, он унесет тебя прочь от реальности. Например, вгонит в сон. Подальше от людей.

– Стефа, Стефа. Ты просто очаровательна своей неотесанностью, – сказал он ласково и свысока. Этот тон меня немного оскорбил. Если я не люблю классическую музыку, то почему сразу неграмотная дура? Что за стереотипное мышление? Но я не стала спорить с Яном. Дурацкий получился бы спор.

– Сыграй лучше что-нибудь из «Металлики», – попросила я, – или Дисней.

Мы встречались каждую неделю по субботам, в одно и то же время в одном и том же месте. Я перестала бояться и стала подтрунивать над Яном. Мне кажется, это ему нравилось. Шутила над его угрюмостью, он отвечал на мои выпады легкими призрачными улыбками. Ох, если бы можно было поймать все эти улыбки и посадить в банку, чтобы одинокими вечерами любоваться на них. Но они упархивали от меня словно бабочки.

Снова тот самый бар. Мне порядком надоело это место. Я тщетно пыталась вытащить Яна прогуляться:

– Ты похож на картошку в мешке! Боишься, что снаружи на солнце ты покроешься ростками и начнешь гнить.

На что он просто сказал «нет». Мне было бы интересно пройтись с ним по улицам среди людей, узнать, какое впечатление он производит на окружающих, как они смотрят на него. Боятся ли они его так же, как я сначала? Или спокойно проходят мимо, не обращая внимания? Одна ли я чувствую эту страшную ауру?

Ян стал обучать меня игре на фортепьяно. Самую легкую мелодию – «Собачий вальс» – я разучила за двадцать минут и была жутко горда собой.

– В детстве у нас дома стояло бабушкино пианино. Я часто бренчала на нем от скуки, пыталась что-то сама выучить, но только мучала уши домашних и издевалась над несчастным инструментом. Если бы знала эту мелодию тогда, думаю, домашние были бы рады, что я могу играть хотя бы что-то.

После игры на фортепьяно у нас появилась традиция подолгу сидеть на подоконнике. Окно в помещении утопало в глубокой нише, на подоконнике лежал матрас и подушки. Мы забирались на него и подолгу разговаривали о сокровенном. Говорила в основном я, а Ян слушал и задавал вопросы. Ему была интересна моя жизнь, и мне было это приятно. В такие моменты он напоминал мне моего виртуального мистера Дораку. Я обожала эти посиделки.

Больше всего меня тревожило одиночество и проблемы с жильем.

– И почему ты порвала с ним? – спросил Ян. Я завела речь о Артеме. Это было моей самой болезненной раной.

– Я не хотела привязывать его к себе. Он оставался в Судоверфи, а я должна была уехать.

– Так ли это? – Он смотрел на меня так, будто знал мои самые сокровенные тайны, спрятанные так глубоко, что даже я сама не знала о них.

Я глубоко вздохнула.

– Я не хотела, чтобы меня что-то держало в моей старой жизни, кроме семьи. Поэтому порвала с ним, чтобы начать с чистого листа. А еще… я не слишком верю в любовь на расстоянии. Мне кажется, отношения на расстоянии – искусственные. Они не принесут радости.

– Почему ты так в этом уверена? – Ян внимательно посмотрел на меня. – Ведь люди по обеим сторонам экрана настоящие. Они думают, чувствуют, радуются и страдают. Значит, и отношения между ними настоящие.

Я помолчала немного, раздумывая.

– С этой стороны ты прав. Но эти отношения… Не такие полные, как настоящие.

– Почему? – упрямо повторил Ян.

– Ты не чувствуешь человека рядом с собой, не можешь дотронуться до него, почувствовать его.

Ян протянул мне руку.

– Дотронься до меня, – сказал он требовательно.

– Что? – растерялась я, смотря на протянутую руку. Вот так просто взять его за руку?