Вяземская катастрофа 41-го года

Из 50-й армии, не имея связи со штабом фронта с 14.30 6.10, доложили начальнику Генштаба, что противник в 15.30 6.10 захватил Брянск танковыми частями, подошедшими с востока, что в Людиново танки противника, которые продвигаются в направлении Жиздры. Командующий генерал-майор М.П. Петров запросил «указаний, что делать, удерживать ли занимаемый рубеж». В ответ в 22.20 6.10 Шапошников просит немедленно разыскать Еременко (начальнику Генштаба то и дело приходилось заниматься розыском вдруг пропадавших куда-то командующих фронтами) и немедленно передать ему приказ Ставки ВГК за № 43610. При ненахождении Еременко Петрову приказывалось вступить в командование фронтом и выполнить упомянутый приказ. Через полтора часа вдогонку последовало подтверждение:

«При отсутствии Еременко Вам вступить во временное командование фронтом. Срочно выделить резерв для удара на восток в направлении на Орел. Под хорошим прикрытием организуйте отвод армий фронта на рубеж Орла, Курска. Не допускайте окружения и паники. Директива передается»[223].

Директива гласила:

«1. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает Вам:

а) энергично решить основную задачу фронта – разбив орловскую группировку противника, выйти на фронт Мценск (иск.), ст. Ворошилово, Поныри, Фатеж, Льгов, прикрывая направления на Тамбов и Воронеж (выделено мною. – Л.Л.);

б) принять все меры к сохранению всех стрелковых и кавалерийских дивизий и материальной части, чтобы ни одна дивизия не была окружена или отрезана противником.

<...> 4. Принять все меры к установлению самой надежной радиосвязи с Генштабом и армиями.

5. Получение подтвердить»[224].

А куда же делся командующий Брянским фронтом? Еременко с 5 октября находился в штабе фронта в районе ст. Свень (в 11 км юго-западнее Брянска), откуда, по его словам, в ночь на 6 октября вновь изложил начальнику Генштаба замысел действий на отвод войск фронта на тыловой рубеж в условиях оперативного окружения. Он настаивал на скорейшем решении Ставки. На сей раз Шапошников отнесся более внимательно к его докладу и обещал поставить о нем в известность Верховного Главнокомандующего, решение которого незамедлительно передать Еременко. Но на следующий день, примерно в 14.30 6 октября, штаб фронта подвергся нападению танковой группы противника, наступавшей на Брянск с юга, и, по существу, был выведен из строя. Позднее выяснилось, что это были части 17-й танковой дивизии врага. Начальник штаба и член Военного совета фронта, чудом избежавшие гибели, 7 октября вышли в район Белева, откуда донесли в Ставку ВГК, что командующий Брянским фронтом погиб на командном пункте фронта при нападении танков противника 6 октября около 16 часов. Управление войсками фронта было полностью парализовано, что самым серьезным образом осложнило их положение. С этого момента о судьбе командующего фронтом несколько дней ничего не было известно.

Уничтожение сил русских, изолированных в районах юго-западнее Брянска и Трубчевска, было возложено на 2-ю танковую армию (именно так называлась с 5.10 2-я танковая группа). Но основной ее задачей по-прежнему оставался быстрый прорыв через Тулу к переправам на р. Ока. При этом было необходимо по возможности предотвратить уход отступающей в направлении Карачев, Хвастовичи, Кцынь 50-й армии русских. Гитлеровцы настолько были уверены в скором разгроме войск Брянского фронта, что в ответ на телефонограмму из штаба Гудериана 7 октября из штаба ГА «Центр» в этот же день ответили:

«Окружение противника перед левым флангом 2-й армии не имеет столь решающего значения, как продвижение 2-й танковой армии на северо-восток. Если намеченный удар танковой армии и правым флангом 4-й армии будет успешным, то противник перед фронтом 2-й армии не избежит уничтожения <...>»[225].

Довольно самонадеянное заявление, которое, как мы увидим далее, не оправдалось. Уничтожить оказавшиеся в окружении соединения русских, несмотря на привлечение для этой цели четырех из пяти имевшихся во 2-й танковой армии корпусов, не удалось.