Вяземская катастрофа 41-го года

Шапошников»[228].

Еременко ничего другого не оставалось делать, как согласиться, но при этом он высказал пожелание, что «Ермакову надо поддать перцу».

Заместитель начальника штаба Брянского фронта полковник (на снимке генерал-майор) Л.М. Сандалов

Л.М. Сандалов в своих воспоминаниях более самокритичен:

«Оглядываясь назад, рассматривая теперь обстановку с открытыми картами, приходишь в недоумение: как мы не смогли разгадать тогда намерений противника? Перед группой Ермакова продолжительное время стоял 47-й моторизованный корпус (танковой группы) Гудериана. После завершения Киевской операции его главные силы были сосредоточены в районе Ромны на отдыхе. Движение оттуда моторизованных колонн в начале третьей декады сентября к Шостке и Глухову явно показывало рокировку всей группы к 47-му моторизованному корпусу.

<...> Лучшего района для наступления танковой группы на Москву, чем район Глухов, Новгород-Северский, Шостка, не найти. Путь оттуда на Орел, Тулу был кратчайшим. Десну форсировать не нужно. Брянские леса остаются севернее. Однако командование и штаб Брянского фронта не смогли расшифровать этот легкий шифр» [59].

Сандалов совсем по-другому описывает события, предшествующие нападению немцев на штаб фронта, и сам этот эпизод. В отличие от Еременко его рассказ подтверждают работники штаба.

«С падением Орла была перерезана основная магистраль связи Брянского фронта с Генеральным штабом и соседними фронтами. Генерал Захаров принял решение о подготовке нового КП фронта в Белеве. Утром 4 октября туда отправилась колонна штаба и управлений и полк связи фронта. На старом месте остались по несколько человек от каждого отдела и управления штаба фронта, в том числе на узле связи – несколько связистов из числа мужчин. Громоздкий телеграфный аппарат БОДО остался только для переговоров со Ставкой.

Еще до получения разрешения на отвод войск штаб фронта разработал проект приказа и план действий войск на этот случай. Фронтовой тыловой рубеж был намечен по линии р. Ока от Белева до Понырей, далее на Фатеж и Льгов. С учетом захвата Орла этот рубеж был отнесен несколько восточнее – на линию Мценск, Змиевка. К вечеру 5 октября из 13-й армии возвратился Еременко. В это время доложили, что в Карачев (там была лишь 108-я танковая дивизия с 15 танками) ворвались немецкие танки и что мост через р. Снежеть взорван саперами. Но колонны с личным составом второго эшелона штаба фронта и штаба ВВС успели проскочить Карачев. Позднее выяснилось, что немцы вечером захватили восточную часть города. Саперы фронтового подвижного отряда заграждений взорвали и шоссейный и железнодорожный мосты. На западном берегу р. Снежеть заняли оборону фронтом на восток части 194-й стрелковой дивизии.

Ночью в штабе фронта ожидали сигнала на переезд на новый командный пункт. Утром 6 октября стало известно, что соседний фронт уже получил приказ на отвод войск, но директивы из Ставки все не было. Почему директива Ставки не была своевременно передана Брянскому фронту, так и осталось неизвестным.

Около 14 часов я и начальник разведки Кочетков находились в комнате Еременко и докладывали по карте последние данные об обстановке. <...> А примерно через полчаса раздались выкрики: «Немецкие танки. Немецкие танки!» Мы быстро вышли на крыльцо домика и увидели приближающиеся танки. Они с ходу короткими очередями вели огонь из пулеметов. К домику подбежал Мазепов и Захаров, последний на ходу отдавал всем встречающимся командирам приказание немедленно уезжать на новый КП. <...> Затем я дал распоряжение об отъезде Кочеткову, а Кузнецов[229] – начальнику узла связи, шифровальщикам, АХЧ (административно-хозяйственной части штаба. – Л.Л.) и столовой. Немецкие танки и мотопехота (непосредственно из машин) стреляли из пулеметов и пушек по домикам на КП и плохо замаскированным землянкам. По противнику вели ответную стрельбу подразделения охраны штаба, а также командиры и красноармейцы состава КП» [59].

Захаров и Мазепов уехали на машине Сандалова (а кто же это посмел умчаться на машине самого начальника штаба фронта?!). После отъезда машин оперативного, разведывательного и шифровального отделов Сандалов остался с группой командиров в составе 12 человек. В это время в их сторону направились несколько вражеских танков, стреляя из пулеметов и пушек. Группа отошла в лес. Танки возвратились на дорогу, и стрельба вскоре прекратилась.

Сандалов продолжает:

«Немецкая моторизованная часть ушла к Брянску. Это были части 47-го моторизованного корпуса. <...> Вражеская часть не подозревала, что наткнулась на фронтовой КП. У шоссе Брянск – Карачев располагалось много наших тыловых частей и учреждений. Моторизованные подразделения противника для обеспечения движения своих войск отгоняли наши тыловые части в глубину леса. По-видимому, и наш КП приняли за тыловое учреждение» [59].