Вяземская катастрофа 41-го года

Г.К. Жуков, несомненно, внес большой вклад в организацию отпора врагу под Москвой, но называть его спасителем Москвы было бы большим преувеличением и принижением роли других достойных военачальников. Основные решения по созданию обороны на Можайской линии, о переброске к Москве соединений с других участков фронта и выдвижении резервов из глубины страны были приняты до назначения Жукова командующим воссозданным Западным фронтом. Генштаб внимательно отслеживал положение на подступах к Москве и немедленно реагировал на изменения в обстановке, направляя резервы на угрожаемые направления. А И.В. Сталин в это тяжелое время стал более внимательно прислушиваться к мнению военных.

Оценивая роль Жукова, нельзя не упомянуть такие его качества, как самоуправство, грубость и жестокость по отношению к подчиненным. По свидетельству Рокоссовского, «его жесткость переходила допустимые границы». Для Жукова было характерно пренебрежение к человеческой жизни. Отсюда его приказы «любой ценой», «чего бы это ни стоило». А во что обошлось его требование, чтобы командиры и комиссары всех степеней были в первых рядах наступающих частей и своим личным примером вели части вперед? И это в условиях острого дефицита командных кадров. По приказам Жукова было расстреляно, при этом не всегда обоснованно (зачастую без суда и следствия), много командиров различного ранга, не считая простых солдат. Эту жестокость, показательные расстрелы перед строем нельзя оправдать сложными условиями обстановки. Потому что так он поступал и на Халхин-Голе, и под Ельней, и под Ленинградом. Командующий 43-й армией Западного фронта генерал К.Д. Голубев 8 ноября 1941 г. вынужден был обратиться к Сталину с жалобой на командующего Западным фронтом Жукова: «На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили расстрелять перед строем армии. В такой обстановке работать было невозможно» [82]. Но жаловаться на Жукова человеку, который перед войной развязал репрессии против народа и армии и по указанию которого в трудные дни октября 1941 г. продолжали расстреливать неугодных ему военачальников, было бесполезно.[372]

Угрозы и самые строжайшие приказы не могли привести к успеху, если бы защитники Москвы не ощущали материальную и моральную поддержку населения столицы и всей страны. Источником мужества и стойкости бойцов и командиров в боях под Москвой был отнюдь не страх перед заградительными отрядами и расстрелами, а чувство патриотизма, любовь к Отечеству, высокий моральный дух советских воинов, защищавших свою столицу. И здесь не обойдешься без слов о роли компартии в организации отпора врагу. Ее структура и принцип централизма идеально подошли к условиям военного времени. Партийные комитеты и подчиненные им комсомольские организации подразделений воспитывали у бойцов ненависть к врагу, стойкость и волю к победе, помогали командирам сплачивать личный состав подразделений и частей при выполнении боевых задач.

Выстоять под Москвой в 1941 г. позволила вера в победу и справедливость своего дела, заставлявшая воинов сражаться даже в казавшейся безвыходной ситуации. И основную роль в достижении победы в Московской битве сыграл советский солдат, от которого в конечном счете зависит осуществление всех замыслов и решений командиров. Это солдат, наперекор всему, устоял перед натиском бронированных дивизий врага и сорвал его планы. Это он потом и кровью компенсировал все ошибки, просчеты и недоработки своего командования.

А нам надо помнить, что без мужества, стойкости и неисчислимых жертв 41-го года не было бы Победы в 45-м.

ЭПИЛОГ

Осталось рассказать о судьбе некоторых упоминаемых в книге активных участников октябрьских боев и свидетелей вяземской трагедии, о том, что было после завершения боев в районе окружения.

Командующий 19-й армией генерал-лейтенант М.Ф. ЛУКИН[373] был трижды ранен в руку и ноги и в бессознательном состоянии 14 октября 1941 г. попал в плен в районе с. Семлево. В немецком госпитале, развернутом в этом селе, ему ампутировали правую ногу выше колена, левая была перебита, правая рука раздроблена. Фельдмаршал Ф. фон Бок приказал оказать русскому генералу всяческую помощь. Лукин был переведен в немецкий госпиталь в Смоленске, где за ним был обеспечен самый лучший уход. Туда же по просьбе Лукина был помещен и его друг, начальник артиллерии 20-й армии генерал Прохоров И.П., попавший в плен тяжелораненым 12.9.1941 г.