Вяземская катастрофа 41-го года

Об обстоятельствах пленения и пребывания в плену Лукин рассказал в журнале «Огонек» в 1964 г. [83]. В ноябре – декабре 1941 г. он вместе с Прохоровым лежал в Смоленском госпитале для военнопленных. Тяжелораненого командарма немцы допрашивали, пытаясь узнать, где находятся другие генералы фронта: Болдин, Мостовенко (командующий автобронетанковым управлением), Андреев, бригадный комиссар Ванеев и другие. Пытаясь всячески запугать Лукина, приводили ему в пример судьбу генерал-лейтенанта Качалова, который был объявлен в приказе № 270 как изменивший Родине, семья которого была репрессирована. На самом деле, как потом выяснилось, Качалов погиб в бою.

Лукин находился на излечении в немецких госпиталях в г. Луккенвальде и в пригороде Берлина – Бисдорф. После выздоровления с 1943 г. М. Ф. Лукин находился в лагерях в районе гг. Вустрау, Бриц, Лихтенфельд, Вюдебург, Мосбург. Некоторое время он содержался в лагере для высшего командного состава Красной Армии, где находился в одном блоке с Д.М. Карбышевым[374] и П.Г. Понеделиным[375].

В тяжелейших условиях немецко-фашистских концлагерей М.Ф. Лукин вел себя мужественно и достойно. Его неоднократно пытались склонить к сотрудничеству с немцами, но – безрезультатно. С этой целью в лагерь приезжал генерал Власов.

Жаловался на свою судьбу и бывший начальник штаба 19-й армии комбриг В.Ф. Малышкин. Он, находясь с августа 1938 г. по октябрь 1939 г. в тюрьме НКВД, подвергся жестоким пыткам. На «суде» отказался от выбитых признаний, был реабилитирован и восстановлен в кадрах. Понимая, что после плена пощады ему не будет, осенью 1942 г. решил поддержать генерала Власова, разделив его судьбу. Так советская власть плодила своих врагов.

Лукин не был сломлен. В апреле 1945 г. он был освобожден из плена американскими войсками. После репатриации он с мая по декабрь 1945 г. проходил спецпроверку в органах НКВД в г. Люберцы (5 месяцев) и Голицыно (2 месяца), где подвергался ежедневным допросам по поводу имевшихся материалов о его антисоветской деятельности. В справке, представленной Сталину, говорилось:

«<...> Показаниями арестованных Главным управлением «Смерша» одного из руководителей НТСНП белоэмигранта Брунства, изменника Родины Власова и бывшего начальника курсов младших лейтенантов 33-й армии Минаева устанавливается, что Лукин, пребывая осенью 1942 года в лагерях военнопленных в городах Цитенхорст и Вустрау, проявлял антисоветские настроения по вопросам коллективизации сельского хозяйства, карательной политики Советской власти и клеветал на руководителей ВКП(б) и Советского правительства.

Лукин, будучи допрошен по этому вопросу, отрицает преступную связь с этими лицами и проводимую им антисоветскую деятельность. В результате ранения у Лукина парализована рука и ампутирована нога».

Вероятно, речь шла о том, что, находясь в бараке в обществе друзей по несчастью, Михаил Федорович искал объяснения причин поражения советских войск в начальный период войны. В сотнях томов следственных дел, заведенных на советских генералов и офицеров – действительных и мнимых предателей, не содержится и намека на сотрудничество генерала Лукина с гитлеровцами или их пособниками. Он был верен своему солдатскому долгу, несмотря на негативное высказывание о колхозах или репрессиях. Об этом говорили на допросах все, от офицера-патриота до предателя Власова. И также были верны своему долгу большинство генералов, оказавшихся в плену. Сталину представили справку на генералов, прошедших проверку, на которых пока не было добыто каких-либо компрометирующих материалов. Предлагалось их освободить и обеспечить агентурным наблюдением:

«<...> генерал-лейтенанта Лукина М. Ф. – бывшего командующего 19-й армией, в отношении которого имеются материалы об его антисоветской деятельности, но, учитывая, что в результате ранения он остался калекой (парализована рука и ампутирована нога)». Однако из всего списка решена была только судьба генерал-лейтенанта Лукина М.Ф. В ноябре 1946 г. он был восстановлен в воинском звании.

Генерал-лейтенант инженерных войск Д.М. Карбышев.

Об обстоятельствах его освобождения уже из советского лагеря рассказал Николай Букалов: