Вяземский

«Богатым женихом», впрочем, Петр Андреевич был недолго — по неопытности позволил он вовлечь себя в карточную игру и в короткий срок «прокипятил», по его выражению, около полумиллиона. Пришлось, как ни грустно, устраиваться на службу, а там и продавать отцовский дом. По протекции Карамзина 5 ноября 1807 года князь поступил юнкером в Межевую канцелярию, дававшую вполне приличный доход. Приходилось иной раз и завернуть в Кремль, в здание Сената… 27 апреля 1808-го следует чин титулярного советника, 22 марта 1811-го — придворное звание камер-юнкера, выхлопотанное Дмитриевым по просьбе Карамзина. Но что из молодого Вяземского за чиновник?.. Пусть те, кому не жалко юности, корпят за канцелярским столом! А у него есть поэзия, Остафьево, друзья… Только раз ему не удается отвертеться от крупной служебной поездки: в сентябре 1809-го — марте 1810 года он отправляется с инспекцией по Пермской, Казанской, Нижегородской и Владимирской губерниям. Но и этот вояж умеет Вяземский превратить почти в развлечение. Верным паладином в странствии был друг его Алексей Перовский. (Удивительна все же способность Вяземского находить себе друзей! Вот и этот ранний его приятель станет потом писать под псевдонимом Антоний Погорельский, и Пушкин восхитится его «Лафертовской Маковницей». А кто из нас в детстве не зачитывался его «Черной курицей, или Подземными жителями»?..)

К концу 1809 года относится первое сильное сердечное увлечение юного князя — во время довольно долгого пребывания в Перми 17-летний Вяземский влюбился в дочь местного губернатора Модераха Софью Карловну Певцову, «необыкновенной красоты и очень образованную и любезную женщину». Юношу не смутила ни разница в возрасте — Певцова была на двадцать лет старше, — ни то, что мужем красавицы был заслуженный генерал, командир Екатеринбургского пехотного полка… Едучи с Певцовой в санях во время ревизии какого-то медноплавильного завода, юный влюбленный сымпровизировал восторженные стихи в честь дамы сердца, а затем, во время танца на губернаторском балу, призвал ее немедленно расстаться с генералом и бежать вместе в Москву. Но повторения романтической истории князя Андрея Ивановича и Дженни Кин не получилось.

«Comment pouvez-vous croire que j'aille me compromettre pour un enfant?[14] » — холодно отвечала Певцова. Этот ответ так поразил Вяземского, что он разрыдался прямо на балу… Но, несмотря на нанесенную обиду, пермская красавица все же сильно задела его сердце. Уже выехав из Перми, князь так затосковал по Певцовой, что тут же выдумал себе какую-то боль в глазах и испросил дозволения возвратиться в город. Стоило ему вернуться, как на другой день у него началось вовсе не выдуманное воспаление глаз, так что он вынужден был три недели просидеть в темной комнате — и, разумеется, без всяких надежд на свидание со своим кумиром… Еще в мае 1810 года страсть его к Певцовой не утихла — князь написал ей пылкое послание на пяти страницах. Но, поразмыслив, не решился отправить.

Словом, меньше всего во время этой ревизии в Вяземском можно было заподозрить прилежного чиновника. Но как-то так вышло, что его начальник Обресков нашел подчиненного крайне усердным в службе и представил его ни много ни мало к ордену Святой Анны!.. Креста Вяземскому, правда, не дали, но императорское благоволение он получил — 29 июня 1810-го, как подарок на свои именины.

Настоящая жизнь Вяземского — в Москве и Остафьеве. Он живет теперь почти на окраине, на Новой Басманной, в доме Мордвинова, вместе с Карамзиными. И занят далеко не только бдениями за ломберным столом и дружескими попойками. Много читает и пишет. Правда, Карамзину опыты свои не показывает («Я тогда утаивал от него стихи свои… так сильно напугал он меня своею холодностью и часто повторяемым приговором, что нет никого более жалкого и смешнее посредственного стихотворца»). Да и как понять — рифмоплет ты или настоящий поэт?.. Конечно, если есть вкус к изящному, разницу почувствуешь сразу… Вот стихи Василия Жуковского — без сомнения — стихи настоящие. И он не просто поэт, а поэт замечательный. О нем высоко отзывались и Карамзин, и Дмитриев… Жуковскому было двадцать пять лет, он уже был широко известен и с января 1808 года вел основанный Карамзиным журнал «Вестник Европы», который Вяземский читал взахлеб. Там публиковались многие славные стихотворцы, в их числе, конечно, и сам издатель — его светлые, прекрасные элегии твердили наизусть все ценители русской словесности… Жуковского в дом Вяземских ввел Карамзин еще в начале 1807 года, но что-то помешало юному князю сразу выказать новому знакомому свою приязнь. И вот наконец, оставив чопорность и преодолев некоторую скованность (все-таки адресат старше на девять лет!), он запросто зовет Жуковского в гости:

«село Остафьево, 27 июня 1808 г.