Вибротрон 10.33

– Это хорошо, что старого человека уразумели. Отвыкнуть от деревенской жизни впрямь невмоготу. К сыну в город ездил, день-другой и домой: муторно в городе и душно, здания высоченные простор крадут. Высадить вас где, у сельсовету… или?

– Сельпо у вас есть? – спросила Клава и заметила под сидением деда газету, – деда, корреспонденцию можно посмотреть.

– Ради Бога! Только она старая, вожу для прочей потребности.

– На сколько старая?

Дед задумался и ответил:

– Так на дату глянь.

Клава развернула листы и ахнула: жёлтоватая бумага выглядела так, словно впитала в себя ни один год.

– Где же её хранил столько лет? Тридцать девятый год… древность.

– Пошто так, всего пару годков на крыше провалялась.

Шура с Клавой переглянулись… На такое… они не рассчитывали. Ужас прошёлся ознобом по женским спинам. И только тут заметили, на старике древняя одежда.

– Что теперь? –  прошептала Шура.

– Меня спрашиваешь… число какое?

– Восемнадцатое Мая, – ответила Александра, и прошептала: – Почему так-то?

– Видно Гришка стрелки сдвинул, – вздохнула Клава и обратилась к старику:

– Деда, как вас звать?

– Клав, ты что задумала? – насторожилась Шура.

– Отстань. Деда, так как вас звать? – повторила Клава вопрос уже громче.

– Звать как… Скажу, смеяться будете.

– Почему?

– Владимир Ильич я!

– Надеюсь не Ульянов?

– Он, только ни тот самый.

– Что  смешного, особенно, в ваше время, вроде наоборот – почёт.

Клава толкнула Шуру в бок. Та поняла, что оговорилась, и подумала: «Хорошо, что дедок глуховат».

– Батя, об этом не задумывался, когда меня крестил: рождён-то я до революции…

– Понятно… досталось тебе, Владимир Ильич, – посочувствовала Шура.

– Не говорите, приходилось доказывать… я не Ленин. А пошто обзнакомливались, спросить, чего хотите?

– Хотим! Вам помощники не нужны, по хозяйству или так где? На дорогу домой заработать деньжат бы… Загуляли… сам понимаешь – кошелёк пустой. Козла продать – как бабуля…  Вещички старьё… никому не нужны.

– Ехать вам далёко?

– На Сахалин, – ляпнула Шура, аж сама поразилась собственному языку.

– Девки… как же вас сюды занесло?

– Хотели бы сами знать, – поморщилась Клава.

Дед повертел головой, поцокал  языком и заявил:

– У меня хатёнка есть, поживите, а там что и придумается. Сам у молодости, ох! И отчаянный был…

Ильич резко дёрнул поводья и развернул Фёдора. Конь заржал и ускорил бег.

История 18

Через час подруги сидели на крыльце неожиданного пристанища. Старик дал им пятьдесят копеек и обещал похлопотать о работе.

– Жрать охота, – пожаловалась Шура, – что же можно купить на полтинник?

– Сходишь в лавку узнаешь. Время для нашего богатства так и не наступило. Короче, мы в жопе, но хуже всего, на носу война. Документов у нас нет. Вспомни, это суровые Сталинские времена.

– Слушай, Клав, ты видела, когда сюда ехали. Огороды вокруг.

– Ну?

– Есть шанс пристроиться на подработку. Огородницы всегда в дефиците.

– Так-то так… но как месяц целый выжить?

– Козла съедим! – высказалась Шура, заметив, как тот важно развалился у ног хозяйки.

И чтобы не слышать недовольство подруги, тут же добавила:

– Пойду в разведку, то брюхо подтянуло.

– Уверена, что найдёшь магазин? О чём думала и куда лупала когда ехали? Это же другой мир. Мы словно в чужом крае, а не в нашем районе: одни хибарки с бараками, ни площади, ни фонтана у сельсовета, да и его нет! Потом и платье на тебе… не будто, а точно, из другой эпохи. Боже… куда мы влипли…

– Это всё из-за твоёго гада!

– Плохому танцору всегда яйца мешают! Так нам идиоткам и надо. Не хрена было лезть, куда не просили. А вообще… забавно! Вроде прошло немного лет, а всё другое.

– Рядом-то рядом, а нас с тобой в помине не было. Клав, пойдём в хату.

*          *          *

Женщины отварили дверь. Затхлый и сырой запах ударил в нос.

– Сколько лет тут никто не жил? Наверно, землянке лет двести. Убраться надо бы. Пылищи… Да и света нет, – ворчала Шура, осматриваясь.

– Что удивительного. Капа рассказывала, что в детстве, по вечерам, жгли керосиновую лампу. Керогаз на чердаке до сих пор валяется. У меня странное чувство, будто я в этой избе была когда-то…

– Клав, посмотри… сундук.

– И что в нём? А вообще, не лазь. Нас как людей пустили, ты всё обшаривать собралась.

– Если – лежит здесь, значит, старухе дедовской без надобности. А ему подавно! Смотри, какое смешное платье. Да и мне кофтёнка в тему, – Шура надела ситцевую кофту, радуясь, что совпал размер.

Затем нашла к ней плотную клетчатую юбку. Примерила. Заявив, что теперь модница в стиле «Аля тридцатые».  Для Клавы женские вещи оказались малы.

– Не везёт тебе подруга. Род у вас Капинский… здоровых тёток, – подтрунивала Шура, перебирая вещи, – хотя во, брючишки… вроде впору. И рубаха есть. Быть тебе мужиком, с твоим-то ростом в тему.

– Косу и титьки куда дену?

– Скажем у тебя гормональный бунт, – усмехнулась Шура.

– Ага… электричество незнакомо, зато о гормонах местное население оповещено на уровне академиков.

– Клав, ты с юмором вообще не дружишь?

В двери постучали. Подруги вздрогнули…

– Это я, девоньки.

– Ой, напугали нас, Владимир Ильич.