Vicbourne: когда наестся саранча (СИ)

— Мы пройдём весь этот путь. Я буду с Вами и не оставлю Вас. – Хелен лишь утвердительно закивала и уткнулась в своего доктора, а она крепко обняла её и гладила по голове. Это было так глупо и очевидно, ей нужен был всего лишь тот, кто мог выслушать и понять, поддержать, а не осуждать и предать. Но, увы, сейчас шла война, таких людей было крайне мало, а Хелен так отчаянно нуждалась в спасательном круге, осознавая, что одной ей просто не справиться, больше нет. Хелен всё чаще думала о самоубийстве, эта мысль её пугала, она потерялась в собственном горе, ей просто нужна была помощь. Алкоголь не помогал, как и препараты, что ей раннее выписывали, они делали из неё порой слишком пассивного, а иногда и агрессивного зомби.

— Уверяю Вас, Хелен, что при полном соблюдении моих рекомендаций, Вы справитесь со всем этим, лишь позвольте мне направить Вас. – миссис Смит согласилась со своим доктором, сейчас она была согласна на всё, что угодно, лишь бы ей стало легче, лишь бы эта боль перестала убивать её заживо каждый день, пока она дышит, ведь это похоже было на существование, а не на жизнь.

— Простите меня. – Хелен поспешила вытереть слёзы, а Освин протянула ей затем чашечку горячего горького кофе, который помог миссис Смит собраться с чувствами.

— Это нормально оплакивать своего убитого ребёнка, и неважно, насколько благородными были обстоятельства. – она специально сделала акцент на том, как Томас покинул этот мир, ведь это произошло не по естественным причинам, нет, его убил Рейх.

— Похоже на слабость. – Хелен всегда была сильной женщиной, Джон часто называл её самой сильной женщиной в его жизни, а потому столь нетипичное поведение пугало её саму.

— Мэм, люди отличаются от животных тем, что у них есть чувства, которые они не всегда способны контролировать. Слабостью же будет отрицание, а не признание проблемы. Вы гораздо сильнее, чем себе кажитесь, даже сейчас.

— Джон тоже так говорит, что мы со всем справимся, что мы обязаны, у нас нет другого выхода. – доктор присела в своё кресло напротив миссис Хелен и продолжила делать пометки в своих бумагах.

— Ваш муж смог пережить потерю? – брак – это союз двух людей, а потому, когда один из них не справляется, на помощь всегда должен был прийти другой. Именно особенности их отношений ей и хотелось сейчас выяснить.

— Он не слишком эмоционален. – в какой-то степени это раздражало Хелен, выводило из себя, потому что ей хотелось видеть его боль, но она не могла. Известие о решении Томаса застигло его в Берлине, где он вынуждено находился ещё месяц. В самый тяжёлый момент они оба оказались по разные стороны баррикады.

— Я знаю, что он скорбит. Но у него есть служба, и он должен заботиться обо мне. – классическое распределение ролей в семьях Рейха – женщина, занимающаяся материнством и домом, а также мужчина, который обеспечивает и защищает их, несмотря ни на что.

— Вы с мужем говорите о вашем сыне? – в какой-то момент Хелен осознала, что после смерти Томаса они не говорили о нём, они обсуждали, как им поступить дальше, но так и не вспомнили тот день, когда его забрали у неё, и она ничего не смогла с этим поделать.

— Не обо всём. Некоторые темы слишком деликатны. – ей не хотелось выставлять Джона в негативном аспекте, это было бы неправильно после всего, но Освин сделала определенные пометки себе в блокнот.

— И поэтому Вы здесь. Расскажите мне о Томасе, о Вашем сыне.

— С чего бы мне начать? – столько мыслей и воспоминаний, отголосков прошлого закружилось в голове, что она растерялась и прикусила губу от нервов.

— С того, как все зародилось. Давайте начнём с вас двоих, родителей Томаса. Расскажите мне, как вы познакомились и зародились ваши чувства. Не стоит описывать всё, нет, просто расскажите, когда поняли, что влюбились в него. – Хелен ощутила сильную усталость во всём теле, а потому полностью легла на диван, стараясь расположиться максимально удобно, а другими руками сжимала подушку, прижимая к груди. Она замолчала, ей понадобилось время, для того чтобы всё обдумать. Доктор Освин не торопила её, наоборот, раз миссис Смит начинала думать головой, то они двигались в верном направлении. А затем она засмеялась, так кратко и мимолетно, но они обе это заметили. Пожалуй, для Хелен это был первый раз, когда она не просто улыбнулась, а засмеялась, после смерти сына.