Vicbourne: когда наестся саранча (СИ)

— В машину. Сейчас же. – протянув одну ладонь вперёд, он велел таким образом Хелен отдать ему ключи, что она и сделала, а затем молча прошла обратно. Джон помог ей сесть внутрь, затем сел за руль и закрыл двери изнутри.

— Куда мы, Джон? – обеспокоенно произнесла Хелен, пристёгиваясь, как ей и велел Джон.

— Домой, Хелен, домой. – заведя машину, он выехал на дорогу, уезжая прочь от офиса доктора Освальда. Всю дорогу они молчали, конечно, она пыталась что-то сказать, но он одним взмахом руки продемонстрировал, что беседовать с ней будет только дома.

Бриджет не было дома, как и девочек, они сейчас были в магазине, а значит они могли спокойно побеседовать. Смиты поднялись в свой дом, и Джон прошёл в гостиную, разворачиваясь к жене, раскрывая руки в недоумении.

— Теперь рассказывай абсолютно всё, что я должен был узнать от тебя лично, а не подобным образом! – да, он был зол на неё, он очень сильно был на неё зол, потому что для него самого Хелен всегда была той, на кого он мог опереться в своей опасной работе, сейчас же её действия могли дискредитировать их всех.

— Ты ведь и так всё знаешь, Джон. Да, я хожу к психиатру, да, я делаю это давно. – она чувствовала себя в какой-то степени виноватой перед ним, поэтому она говорила тихо, пытаясь совладать с эмоциями.

— Когда ты стала такой, Хелен? – подобный вопрос супруга опешил её и она в недоумении на него взглянула.

— Мы клялись друг другу, что не будем лгать, несмотря ни на что, а ты не просто лгала, Хелен, ты отстранилась от нас, своей семьи. Я понимаю, честно, что ты отстранилась от меня, ведь ты винишь меня в смерти Томаса, хоть и не говоришь это вслух, я вижу это в твоих глазах, ощущаю в твоих действиях, ведь ты становишься такой напряженной. Но почему страдают девочки, Хелен? Они потеряли своего брата, а теперь потеряли и мать. Им не хватает тебя. – Джон отвёл в сторону свой взгляд и облизнул пересохшие губы, рядом с ней он не мог контролировать свои чувства и эмоции, как это делал на работе.

— Ты не единственная, кто потеряла Томаса, Хелен, не единственная. Ты думаешь меня не тошнит, когда я вижу его везде в качестве пропаганды Рейха? Считаешь я желаю идти на премьеру фильма, который поддерживает Берлин, вновь и вновь напоминая мне о том, что я провалился и не смог его защитить? Он умер верный своим убеждениям, сильным, красивым, молодым человеком, героем. Вот что с ним произошло. – глубоко вздохнув, он сложил ладони вместе, будто молился и поднёс к лицу, прикрывая на миг глаза, ему было очень тяжело ей это все говорить.

— Джон… – Хелен вытерла слёзы, что катились по щекам, она чувствовала себя сейчас словно провинившийся ребёнок перед родителем, и ей это не нравилось.

— Ты хоть представляешь, как я люблю тебя, Хелен? Как люблю наших дочерей? На мне лежит ответственность за вас всех, я больше не позволю причинить вам боль, но как мне это сделать, если ты сама предоставляешь нашим врагам такой карт-бланш на действия против нас? – она медленно подошла к нему и уткнулась своим лбом в его, шепча, как сильно ей жаль, это было чистой правдой, ей было очень жаль, что она огорчила его.

— Я должен мыслить очень чётко. Никаких ошибок больше, Хелен. И мне жаль, но ты не можешь продолжать общаться с доктором Освальд, ты меня поняла?

— Да, да, поняла… - он крепко обнял супругу, прижимая к себе, а она обняла его в ответ, всхлипывая. Он пытался её успокоить и поцеловал в шею, поглаживая по волосам. Он прекрасно понимал, что она пережила за эти месяцы, но сейчас они оба не могли позволить себе быть слабыми, на кону была жизнь их малышек. Джон отстранился и обхватил её лицо двумя ладонями, поглаживая по щекам.

— Сейчас всё закрутилось настолько, что ты мне нужна рядом как никогда раньше, Хелен.

— Я никуда не денусь. – он улыбнулся ей и поцеловал нежно в лоб, после чего ещё несколько мгновений смотрел на неё.

— Мне нужно на работу. Вернусь к ужину. – Джон глубоко вздохнул и отошёл от жены, направляясь к лифту. Она развернулась и лишь молча смотрела на него, а он поджал губы, не сводя с неё своего взора ровно до тех пор, пока их не разделили двери лифта.

***

Наверное, больше всего на свете Джон мечтал, чтобы вся эта пытка закончилась. Страна, которой он служил, делала всё, чтобы добить его ещё сильнее. Рейх не щадил никого, брал всё, что мог, до последней капли, словно настоящий паразит.

Он обещал супруге, что они уедут сразу же, как только выдастся возможность, а до этого они должны изображать из себя верных и гордых граждан Рейха. Хелен изменила немного свой стиль к этому событию, освежила причёску, сделав себе рваную чёлку, чем сразу же напомнила ему мисс Освальд, но он не сказал ей об этом, лишь похвалил эксперименты со стилем. Более того, она вновь вернулась к красной помаде, но он отметил смену оттенка, теперь она не была такой яркой и броской, скорее более темной и холодной, что вновь наводило его на мысли об образе мисс Освальд, как и чёрные растушёванные стрелки на верхнем и нижнем веке. Эта маленькая девушка определенно знала, как привлечь к себе внимание.