Вид из окна

Первое, что бросилось Павлу в глаза - почти все стены в квартире Михаила Ивановича были книжными стеллажами. Он с любопытством и легкой завистью скользил по корешкам редких и раритетных изданий, а Зарайский, курсируя из кухни в гостиную с приборами и яствами, успевал давать пояснения о той или иной книге. Потом Словцова до глубины души поразила исключительная предупредительность Михаила Ивановича и Варвары Семеновны (Вериной мамы) по отношению друг к другу. Это постоянное проявление заботы: «Варенька, я подолью тебе горячего...», «Мишенька, сырокопченую не ешь, лучше вот докторской...», «Варенька, не вставай, я схожу на кухню сам...». При этом оба они успевали поминутно потчевать гостей, сыпать вопросами и отвечать на встречные. И ни капли фальши! Они жили этой заботой друг о друге. И Павел позавидовал им белой завистью. Казалось, начнись за окном Конец Света, Михаил Иванович набросит на плечи Варвары Семеновны шаль и они, обнявшись, сядут ждать так, как стали бы ждать очередной серии любимого фильма. Варвара Семеновна в разговоре, как и многие москвичи, немного потягивала «а», отчего речь ее была плавной, а интонации особенно выразительными. Вере, видимо, передалась эта плавность, хотя она не «акала».

- Павел, а Михаилу Ивановичу удалось найти небольшой сборник ваших стихов, и мы даже читали две ваши научные статьи. Нам понравилось, - проявляла любезность Варвара Семеновна.

- Мне очень приятно, - смутился Павел. - Но сейчас поэзия не в чести. Сейчас на передовой бульварные романы. Поэты сейчас стихами сами себя успокаивают. И я тоже...

- Ой, прочтите. Ну, не смущайтесь, Вера сказала, что вы сейчас в какой-то особой депрессии, но сделайте для меня исключение.

- Для вас, - улыбнулся Словцов, - с удовольствием. И неторопливо, постепенно усиливая напор, прочитал:

За что держусь? За деньги? Вещи?

За нить морщин? За стрелок бег?

За славу? Образ человечий?..

За грязь дорог? За чистый снег?

Держусь еще, покуда, братцы,

За веру и за Святый Дух!

А вот за бренное держаться

Мне просто не хватает рук.

- Там еще дальше, в том же духе, но суть та же, - сам себя остановил Павел.

- А мне понравилось, жаль, что вы не прочитали до конца. Когда-то мы специально ходили на вечера поэзии. Очень любили бывать в ЦДЛ. Боже, как давно это было! - Варвара Семеновна грустно посмотрела в окно, словно там можно было увидеть утраченную эпоху.

- Депрессия - это надолго? - поинтересовался Михаил Иванович у Павла. - Хотя на счет «бренного» и «рук» я не очень поверил, - весело подмигнул он Словцову, кивая в сторону Веры. Мол, держишься же, еще как держишься.

Павел искренне смутился:

- Да... В стихах хочется выглядеть лучше, чем есть на самом деле.

- Ну, а надолго у нас депрессия? - не унимался Михаил Иванович.

В таких случаях обычно отвечают: «Как фишка ляжет», или: «Фиг его знает», в зависимости от хмари на душе, но Павел улыбнулся и, выразительно посмотрев на Веру, ответил:

- Почти здоров.

- Ну и какие планы сейчас?

- Сейчас? Сейчас я мечтаю о таком же тихом счастье, которое я вижу здесь.

- Ой, - всплеснула руками Варвара Семеновна, - а мы, между прочим, ссоримся, спорим, кто из нас раньше умрет.

- Мама, ну нельзя же так, - испугалась Вера.

- Вера, ну не при твоем фатализме делать мне замечания. Ничего страшного. Все там будем.

- Эх, говорил я Гоше, не лезь ты в эту дрянь, полно работы за границей было, пристроил бы его. Нет, полез на рожон, - вздохнул генерал, - сейчас бы я внуков нянчил.

- Но он бы не встретился со мной, - тихо возразила Вера. - И фатализм все равно как-то присутствует в жизни каждого. Мы встретились на кладбище, там же и расстались...

- М-да... - неопределенно согласился Михаил Иванович.

- А мы недавно проведывали маленького Георгия, - сообщила Наталья Семеновна, - вроде смышленый растет. Но упря-я-мый!

- Есть в кого, - констатировала Вера.

- А ты, Вера, прекрати сыпать мне на карточку деньги. Нам с Михаилом Ивановичем хватает. Что за растраты? Не нужно мне столько! Пенсию все же получаю.

- Мама, я знаю, что ты обошлась бы и пакетом молока в день с коркой черного хлеба. Но почему я не могу тебе помочь? Что в этом плохого?

- А, - отмахнулась Варвара Семеновна, - у меня мертвым грузом лежат. Ну, пусть. Тебе же на черный день останутся.

Михаил Иванович, между тем, принес огромный семейный фотоальбом. Сел поближе к Павлу.

- Хочешь увидеть Веру в подвенечном платье?

- Очень.

- Моих фотографий тут, правда, мало, служба не позволяла в объектив лезть. Это теперь нас всех рассекретили, в телевизор пустили. По старым-то временам ездил бы я на неприметной «шестерке», а не на своем ЗИСе. Но кое-что из тех времен есть.

Действительно, фотографии Михаила Ивановича встречались весьма редко. В основном, Георгий в детстве со своей матерью - Златой Матвеевной. Пока Варвара Семеновна с Верой шептались о чем-то своем, Павел с писательским интересом листал страницы чужих жизней. Но дойдя до свадебных фотографий, замер.

- Ревнуешь? - насторожился Михаил Иванович.