Вид на доверие (СИ)

— Я подумаю над этим, — сказал Эштон, вставая из-за стола. — А сейчас нам пора. Мне пора. Не слишком хорошо себя чувствую, — выдал он оправдания. — Я позвоню тебе, — сказал отцу и направился к двери.

Виктор, выдержав вежливую паузу, тоже поднялся.

— До свидания, — кивнул он, — спасибо за чай, миссис Нейтон, — добавил Хил. А потом двинулся следом за любовником.

Элен кивнула, Кайл остался неподвижен, ясно давая понять, что все уже сказал.

Быстро одевшись, Эштон вышел за двери и вызвал лифт. Он молчал, обрабатывая информацию.

— Знаешь, — сказал он Виктору, когда они уже были в лифте. — Я не буду подавать в суд. Не потому что это смешно. Из-за отца.

— Из-за отца? — не понял Хил. Он был снова почти неподвижен и даже скован.

— Я только сейчас понял, что он имел ввиду. Он _не против_, если я подам в суд, даже если от этого пострадает его репутация. А она пострадает, так как дело наверняка раздуют и в определенных кругах многие прознают, что сын Кайла Нейтона снялся в гейской порнушке, — Эштон оперся на стену лифта, смотря прямо перед собой. В голове прокручивались какие-то механизмы, сейчас он чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, потому что впервые в жизни до него дошло, что не все плохо, что родители ему делают.

— Поехали домой, — произнес Виктор, выдыхая, — нам обоим нужно нормально отдохнуть.

— Я к себе поеду. Мне нужно нормально все обдумать, — сказал Эштон, выходя из лифта. — Отвезешь меня? Машину можешь пока у себя оставить.

Хил кивнул, доставая ключи и открывая двери.

— Не принимай только поспешных решений, — попросил он. — Я помогу со всем, чем нужно, только держи меня в курсе. И еще, — Вик, сев на водительское, вытянул из кармана телефон, открыл последние сообщения и протянул Эштону:

— Эту смс, выходит, ты не мог написать. Я прав?

Эштон мазнул взглядом по экрану и недоуменно пожал плечами.

— Я не помню, чтобы я писал тебе. Но мог и писать. Я ведь даже не помню, что меня кто-то трахал.

— Это было после, — Виктор цокнул языком, рассматривая написанное. — Я забрал тебя минут через пятнадцать после нее, а ты уже сидел на выходе, вырубившись у стены и без сил… Ладно.

Убрав мобильный и прекратив поток мыслей вслух, Хил завел двигатель.

— Даже если это написал Барри, что это меняет? — спросил Эштон. — Если бы не написал, то черт знает, что могло со мной еще произойти. Не хочу сказать, что ему нужно говорить спасибо за это это, но все-таки…

— Потому и спрашиваю, — отозвался Хил. — Именно это и меняет. Он умнее, чем я полагал.

Виктор покачал головой.

— Но слишком самоуверен.

— Чем умнее? — Эштон категорически не понимал, что имеет ввиду мужчина. — Ну, написал он тебе сообщение. Что с того?

— Потому что если бы он просто кинул тебя обдолбанного где-нибудь в сортире клуба, я бы вполне опустился и до “незаконных дел”, как выразился бы твой отец, — Виктор говорил ровно, но с тем же успехом мог бы и прорычать эту же фразу — мало что изменилось бы в доносимой сути. — Я еще у Мартина не побоялся бы его придушить. Думаю, это было видно, и Барри решил меня не провоцировать.

— Все равно не понимаю. Ну, кинул бы. Ну, очнулся я спустя пару часов и позвонил уже сам тебе, — до Эштона крайне медленно все доходило. — В любом случае, сейчас не об этом надо думать. С Барри нужно что-то делать. Нужно изъять у него оригинал, тут отец прав. Видео не должно всплыть где-нибудь лет через десять. Кто знает, может, я стану президентом, а это будет отличным поводом для шантажа, — последнюю фразу он уже говорил со смешком.

— Если бы было еще, с чего звонить, — вставил все же Виктор, но тему не продолжил. — Я подумаю, — пообещал он. — ты, если что, готов посадить его?

— Не думаю, что у нас получится это сделать. Он ведь тоже не пальцем деланный, — дернул плечами Эштон. — И у него есть связи.

К этому времени они уже подъехали к дому парня.

— Ладно. Подумаем об этом позже. Сейчас я мало, что соображаю все равно, — сказал Эш. — Я позвоню тебе.

— Хорошо, — кивнул мужчина, глуша пока двигатель, отстегивая ремень и разворачиваясь на сидении. Хил протянул руки к Эшу, привлекая его к себе и обнимая. Через коробку передач делать это было не очень удобно, но Виктора это не особо тогда волновало.

— Хорошо, что с тобой все нормально, — пояснил он жест. — Я заеду завтра после работы.

Эштон замер на мгновение в его объятиях, потом шевельнулся — было и правда неудобно.

Он отстранился и внимательно посмотрел на любовника. Слова Барри, брошенные на прощание, врезались в память слишком отчетливо.

— Ты считаешь меня блядью?

Удивление и оторопь, отразившиеся в глазах Виктора, трудно было описать словами. Хил помрачнел, утыкаясь в Эштона внимательным взглядом.

— Что за хуйню ты сейчас сказал? — спросил он.

— Это просто вопрос, — пожал плечами Эш. — Ответь на него и все.

— Я не встречаюсь с блядями. И уж точно не живу с ними, — с расстановкой отозвался Виктор, все еще внимательно рассматривая Эштона. — Естественно, нет, — это было сказано не как вывод из предыдущих слов, а как отдельная аксиома.