Вид на доверие (СИ)

— Так что либо… — он неопределенно и нервно махнул рукой в сторону, имея в виду комнату, — …поговорим потом, я сейчас не готов ни к каким соглашениям. Либо исчезни вообще, Эштон. Не знаю, там… выбрось симку, переедь на пару месяцев куда-нибудь. Так, чтобы я тебя найти не смог при всем желании.

Фыркнув, Хил опустился на стул и отвернулся от парня.

— Глядишь, хватит времени, чтобы я забросил все попытки и больше тебя не донимал.

Отлипнув от подоконника, Эштон глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию. Вдох. Выдох. Взгляд на Виктора. Шаг к нему, еще один. Словно в клетку с тиграми. Парень не мог точно сказать, зачем это делает. Мужчина ясно дал понять, что ему нужно время, чтобы он мог успокоиться. Но и Эш не хотел отступать сейчас, оставлять одного с какими-то придуманными выводами.

Он подошел к Хилу и протянул ладонь, беря его за запястье той руки, которую Виктор обжег сигаретой. Удерживая ладонь перед собой и не сводя с лица Виктора взгляда, Эш разжал с силой пальцы и коснулся языком места ожога.

— Хорошо. Я пока уйду. Позвонишь, как решишь что-то. На этот раз я не буду выключать телефон.

Взгляда Виктор сначала не поднял, упрямо пялился то ли за окно, то ли на пластиковую раму. В груди клокотала странная смесь из злобы, отчаяния, непонимания, ощущения запутанности, потери и ревности. Когда язык Эштона коснулся саднящего места, мужчина на выдохе прикрыл глаза. Отрицательно покачал головой и лишь тогда перевел на него взгляд.

“Я с тобой, пока с тобой”.

Это “пока” врезалось в память и отекло отвратительным осадком. “Пока” мужчину не устраивало. Да, многие отношения ненадолго, но Виктор хотел быть сейчас уверен в завтрашнем дне, а не думать о потенциальном будущем.

“Пока” лишало Виктора его законного “завтра”.

— Звонить не стану, — Хил снова покачал головой и отнял от рук парня свою ладонь. — Если ты не собираешься исчезать, то остаешься здесь, — снова кивок головы в сторону комнаты. В конце концов, он именно это имел в виду, когда неопределенно махал рукой в эту сторону. Тон Виктора, конечно, был приказным, но в глазах читалась просьба.

— И можешь снять ошейник, — он взглядом указал на забытую (видимо, в спешке) на шее вещь. Не совсем в спешке… Они оба и так знали причину.

— Если я ухожу куда-то — это не значит, что я собираюсь исчезать, пойми, — Эш посмотрел на Виктора уже как-то устало. Убеждать мужчину было слишком сложно. — Я не могу сидеть тут постоянно. Ты же не тюремщик, а я не преступник, — парень снова сделал к Виктору шаг и обхватил его лицо ладонями.

— Послушай меня, Вик, я могу сейчас остаться, — он очень серьёзно посмотрел ему в глаза, заставляя смотреть в ответ. Он должен был убедиться в том, что его слушают и, главное, слышат. — Я могу даже не снимать твой чертов ошейник. Но это не изменит главного. Ты не можешь полностью меня контролировать, как бы ты ни хотел этого. Мне нужен глоток свободы - и не один глоток. Я хочу знать, что я могу уходить и возвращаться. Не только потому что мне так хочется, но и потому, что ты нормально реагируешь на это, а не связываешь меня по приходу домой.

Виктор поймал Эштона за руки и отцепил от себя и своего лица. Мотнул головой, зажмуриваясь, и отодвинул парня.

— Просто иди в комнату, — Вик отвернулся к столу, вплелся пальцами в свои волосы и расставил на столешнице локти.

— Иди! — повторил он настойчивее.

Эш посмотрел на Хила долгим взглядом, потом покачал головой и вздохнул. Делать было нечего — ему действительно пришлось уйти. Но ушел он не в комнату, а в ванну. Сняв с себя ошейник, он критически осмотрел следы от шипов и скривился. Пару дней точно придется носить водолазки, такие отпечатки просто так не пройдут. Отшвырнув ремешок в угол, он быстро разделся и полез в душевую кабину. Только через десять минут он вернулся в комнату.

Виктор с момента освобождения ванной просидел на кухне еще полчаса, докурив всю оставшуюся пачку и пытаясь принять решение. Мысли в голову не лезли совершенно, сосредоточиться было и того сложнее.

На пороге Хил появился с найденным в ванной ошейником, который, впрочем, почти сразу отправился на ближайшее кресло. Мужчина выдохнул и подошел к Эшу, чтобы обнять его со спины и крепко прижать к себе. Смотревший телевизор парень лишь незаметно хмыкнул, понимая, что его взяла. Хоть в чем-то он победил. Конечно, победа была негласной. Но Виктор к нему пришел, обнял, и это можно было считать примирением.

Эштон откинулся к мужчине на грудь и положил голову на плечо, чуть сползая, чтобы было удобнее.

— Все? Тему можно считать закрытой? — он запрокинул голову и глянул в лицо Виктору. Но Хил не настолько смирился с произошедшим, чтобы слушать. Фразу он зажал ладонью между губ Эштона, чтобы потом спуститься ниже и обнять пальцами горло запрокинутой на плечо головы.

— Ты — мой, — шепнул Виктор, чуть сжимая пальцы и касаясь губами плеча, — весь. Весь мой, Эш. Я дам тебе свободу, если ты сам четко обрисуешь ее границы. Я хочу знать, куда, с кем, зачем и на сколько, пока меня нет рядом. Не как в этот раз. Позволь мне быть за тебя ответственным.