Вид на доверие (СИ)

— Привет, — быстро сказал он, стоило услышать на той стороне голос. — Это Мартин. Ты меня, наверное… Впрочем, неважно, — голос срывался. Мартин боялся. Ему действительно было страшно, когда он смотрел на Эштона. — Эш в Руно сейчас и, кажется, у него передоз. Он просил позвонить тебе… О, черт, — Мартин с еще большим испугом посмотрел на закатившиеся глаза Эштона, когда тот снова выпал из реальности. — Эштон! — парень откинул трубку, кидаясь к раковине, чтобы плеснуть водой в лицо приятеля. Но это уже не помогало.

Когда дня через четыре Виктор не смог дозвониться до Эштона, а потом не мог застать его дома еще пару дней подряд, Николсону он сказал только одно: “Он может наворотить дел”.

Виктор понятия не имел о случившемся. Знал, что уволили; знал почти доподлинно — Кир, с непринужденной легкостью потрепавшись с барменом клуба и людьми, рассказал, что парень не вылезал из излюбленного Руно несколько дней. Вик был несказанно рад, что этот клуб был единственной любовью парня, потому найти его и запрячь Ника труда не составило.

Николсон все с той же улыбкой предлагал выволочь Эштона за шкирку, на что Хил скрежетал зубами и едва не был готов выбить кулаками кирпич из стены ближайшего здания. Кир оставил лучезарные шутки, оставил попытки постичь эфемерный кодекс чести и оставил Виктора на посту, перекроив расписание в конном клубе так, чтобы суметь сменить мужчину.

— Как дети малые, ей-богу, — все улыбался он, качая головой. — Шпионские страсти во благо людей.

Юмор к концу вечера утолщился, растраченный на флирт с барышнями у барной стойки.

Виктор молчал, сверля приятеля взглядом, но Николсон молчать не любил и все цокал языком, поражаясь «сложности замутов».

Для Виктора все было просто. Он пробивал варианты легального ‘отпуска’ на длительный срок, хотя и подозревал почти точно, что это не понадобится за отсутствием работы; он уже договорился о палате в нарко-клинике, оговорив неустойку, если Эштон открыто откажется; он прикидывал варианты отмазок от посещения Маргарет так, чтобы она и не подумала ехать в город сама.

Накопления таяли, но их вполне хватало на весь задуманный комплекс мероприятий. Спасибо вездесущему Николсону со связями и дружбами.

Звонок Виктора застал врасплох. Мужчина не думал, что Эштон позвонит, тем более ночью, в разгар веселья. В Руно “дежурил” Ник. Еще больше Хил не ожидал ни голоса Мартина, ни выданной им информации. Виктор знал, что может быть передоз. Но не принял никаких к тому мер. Как и Николсон. С другой стороны, держать рядом наряд неотложки они бы все равно не смогли.

— Ник! — рявкнул Виктор в трубку, пулей вылетая из квартиры. — Где Эш?! Ищи его! У него передоз, скорую я вызвал, но его нужно вытащить на улицу! БЫСТРОБЛЯТЬ.

— Да он же просто в туалет вышел…

Николсон говорил это недоуменно и в уже молчавшую трубку. Сорвавшись с барного стула, он протиснулся сквозь толпу к уборной, где нашел полубессознательное тело и неадекватного Мартина. Мартин был бесцеремонно оттиснут, тело — выволочено на горбу на воздух.

Скорая приехала раньше Виктора.

========== Глава 9. ==========

— Я не имею права давать вам информацию о состоянии пациента, если вы не родственник. Кто вас пустил?

Виктор слышал это второй раз, и если бы его мрачный и не выспавшийся вид не испугал практикантку за столом регистрации, второго раза и не было бы.

Рычащее «близкий человек» произвело на седого и опытного врача слабое впечатление, но пугать Хил и не собирался. Добавив к рыку наречие ‘очень’, он сверлил доктора взглядом, пока тот всматривался в мужчину в ответ.

Доктор Шульц, имя значилось на бейдже, скользил прозрачными глазами по чертам лица Виктора почти минуту, а тот чувствовал, что кроме рыка не был способен более ни на что из-за внутреннего напряжения.

— Сейчас он под наркозом, идет детоксикация, — наконец подал врач голос, видимо, удовлетворившись увиденным. — Случай не из простых, но мы и худших вытягивали. Вы должны понимать только: детоксикация — не полное лечение, абстинентный синдром снимается и уходит локальная, так сказать, угроза для жизни, — доктор Шульц снял очки в тонкой оправе и принялся протирать их полой халата, — но затем — длительный и сложный курс реабилитации…

Он говорил еще что-то, но Виктор слушал немецкий акцент вполуха. Из вежливости дождался окончания озвучки того, что и сам уже знал, и справился, когда Эштон придет в себя и можно будет перевезти его в другое место.

И когда можно будет зайти.

— Не сегодня, молодой человек, не сегодня.

Когда Виктора наконец пустили в палату, сопроводив гневными напутствиями и предупредив, что нарушают распорядок, Эш лежал еще под приборами и еще без сознания, но уже вне опасности для жизни и без прямого надзора врачей. Хил выглядел так хуево, как не выглядел очень давно: черные круги под глазами, потрепанные волосы, осунувшееся и постаревшее от усталости лицо. Не волноваться он не мог, несмотря на все рациональные доводы и информацию от врачей, и часами мерил шагами коридоры, успокаиваясь, медитируя и не засыпая под ровный стук своих каблуков.