Вид на доверие (СИ)

— Ты о какой больнице говоришь? О той, где нет врачей? — Эштон скептически посмотрел на Вика. — Не дури мне голову. Никто не обязан меня никуда переводить. Обязанность Шульца была только в том, что ему нужно было меня откачать. И все. Никуда переводить он меня не обязан. С отцом я разберусь. Остаешься только ты, Виктор.

Эштон запустил пальцы в волосы и взлохматил их. Он не хотел в больницу. В любую. Какой бы она не была. Он не был зависим. Он мог и без больницы все это пережить.

— Врачи там есть, но тебя ‘промывать’ никто не станет, — Виктор выдохнул. Как с Эштоном было иногда сложно. Мужчина посуровел и мрачно выдал:

— Во-первых, любого наркомана — а человека, которого откачивают от передозировки априори им считают — ставят на учет. И тебя поставят, если документы не будут переведены в проплаченную клинику. Там не связываются с чистой “липой”, так что тебе нужно присутствовать в качестве “головы при подсчете”, но тратить время на «проплаченного» врачи не станут. Это формальность, необходимая, если ты не хочешь пятно на свое резюме. Плюс, это гарантия, что отец твой, отступившийся только из-за клиники, наведя справки, не примчится снова мыть тебе мозги и отправлять туда, где будет хуево. А он наведет, я уверен. Во-вторых: КАК ты с ним разберешься, Эш? Он упечет тебя уже по-настоящему и о разрешении не спросит.

Эштон насупился и молчал, словно ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Он видел смысл в словах Виктора, но смириться с тем, что три месяца будет сидеть в клинике для наркоманов, просто не мог.

Парень потер виски руками — голова от наркоза еще не совсем отошла и была тяжелой, потому быстро соображать было трудно, потом вздохнул и сказал:

— Ладно. Я понял, что без клиники никак не обойтись.

Это осознание ему нравилось еще меньше, чем все остальное.

— Но я не уверен, что три месяца смогу быть паинькой в полной скукоте.

Виктор спустился с койки и подошел к Эштону, снова протирая глаза.

— Я постараюсь не дать тебе скучать, — пообещал он, склоняясь над любовником. — Например, по договоренности, я могу жить там же, рядом с тобой. Если хочешь, конечно.

— А твоя работа? — Эштон посмотрел на него. — Виктор, послушай, — он выпрямился, садясь. — Я не та эгоистичная сволочь, которой представляет меня отец. Я знаю, что ты любишь свою работу. И что лечение в клинике обходится не слишком дешево. Тебе нужна работа по обеим этим причинам.

Виктор взглянул на Эша с осоловевшей улыбкой, прикрыл глаза и снова их открыл.

— Я не говорю, что не буду работать, — пояснил он, садясь на край койки. — Я имею право ночевать с тобой и оставаться на свои выходные, как сопровождающее лицо и какой-то моральный фактор, — Хил поморщился, решив не вспоминать точную формулировку. — Оттуда не очень удобно ездить на конюшню, но я не могу оставить тебя в клинике совсем одного. Ты и так не в восторге, не хочу, чтобы тебя давило ощущение, будто ты и правда на лечении, — Виктор поймал ладонь Эштона в свою руку. — Мы ведь договорились, что это не так.

Эштон долго смотрел на Виктора, потом потянул его за руку на себя.

— Ложись спать. Ты уже совсем ничего не соображаешь. Поговорим об этом, когда… Позже.

Признаться, у Эштона была идея просто сбежать. Но Виктор был убедителен. И можно было немного подождать. И если все совсем будет плохо, то сбежать всегда можно будет.

Вик снова надолго зажмурился, а потом посмотрел на любовника.

— Здесь? — переспросил он. — Тесновато для двоих. Я могу лечь на соседнюю койку.

Хотя вариант Виктору понравился, даже очень.

— Где хочешь, — сказал Эштон. — Главное, спи уже. Мне смотреть на тебя страшно — будто ты из клуба не вылезал несколько дней, а не я.

— Я несколько дней из больницы не вылезал, — отозвался Виктор, все же сбрасывая обувь и забираясь рядом. Обхода быть не должно ни вечером, ни ночью, а утром он наверняка поднимется рано.

По привычке мужчина загреб Эштона, прихватив поперек тела и подтянув к себе.

— Ну так для чего тебе соседняя кровать, — Эштон хмыкнул. Он попытался устроиться удобнее, но было слишком тесно.

— Меня все два дня к тебе не пускали, — пояснил Виктор. — Было не до кроватей и даже не до стульев в приемной. Я все же перелягу, — решил он, почувствовав ерзание Эштона.

Сентиментальный бред. Но иногда какой-то нужный.

========== Глава 10. ==========

— Я так не могу, — наконец сказал он. — Давай уедем. Мое имя тут числится и дело с концом. Пусть даже если все отразится в моем резюме. Кто сейчас без черных пятен? — Эштон подошел к любовнику и вопросительно на него посмотрел. — Поехали отсюда.

— Если тебя тут не будет, имя твое они вписывать тоже не станут, Эш, — пояснил Виктор, притягивая любовника к себе. Плевать, что кто-то пройти может. — Дело даже не в пятне, хотя с ним, поверь, тебе будет хуже, чем три месяца пробыть тут. Твой отец тогда сдаст тебя насильно и не в такие тепличные условия, понимаешь?

— Отец не узнает, — упрямо сказал Эштон. — Мне тут не нравится.

Он интуитивно чувствовал, что ему тут не понравится. То ли просто вдолбил себе это в голову.