Вид на рай

Бьерн Греттюн был одним из руководителей в те два лета, которые я провел в Странде. Ему было немногим больше двадцати, но для нас, мальчишек, он был, само собой разумеется, старым. У него были светлые, коротко стриженые волосы; он ходил всегда в джинсах и светло-голубой рубашке, а белый джемпер он то надевал, то просто набрасывал на плечи. Я думал, он был стильным, другие находили его строгим. Он был строгим. Почти в духе Старого Завета, когда речь заходила о Тексте. Но он был очень справедливым. Он мог произнести имя «Иисус» сто раз, и всегда различно, с разными интонациями. Иногда это звучало мягко, типа «ягненок» и «желе», а иногда жестко, типа «Сатана». В зависимости от ситуации. Когда Бьерн Греттюн руководил утренней молитвой, дневной и вечерней, не говоря уже о неофициальных дружеских встречах у костра, он выкладывал нам все о жизни и об учении Иисуса Христа до настоящего времени, причем очень понятно. Он очень искусно проводил параллели между событиями в Иудее и событиями в нашем Вестфольде, находил общее между временем нашим и тогдашним. Он умел живо воссоздать образ Господа Бога; я видел одетую в белое фигуру то у причала, то у катеров, то на берегу моря между домами, то в отсветах пламени костра. Я вырос в доме, где имя Христа не часто услышишь, и в школьные годы я мало интересовался уроками религии, впрочем, как и все мои одноклассники. Однако я хорошо помню, что две недели жизни в лагере в течение двух лет в Странде навели меня на мысли о Христе, о его жизни и его учении. Больше всего меня поражало, что он мог быть добрым и мягким, по нутру своему добрым, и одновременно — абсолютно бескомпромиссным. За исключением его пребывания в пустыне, где он встречается с самим Дьяволом (и правда, правда, колеблется), создается впечатление, что он всегда держал все под контролем. У него было чувство справедливости, но пользовался он им самым бесподобным образом. Разве мы не привыкли смотреть несколько презрительно на женщину, если она продает свое тело за деньги? Да, да. Мы были молодыми ребятами, но уже разбирались кое в чем. Но Иисус взял их под свою защиту. Потом он всегда ставил себя наравне с теми, кто находился в самом низу общества, однако не отвергал и тех, кто стоял высоко на общественной ступеньке. Я думаю, что именно тогда формировалась основа моего политического воззрения, убеждения в том, что социал-демократия — единственно возможный в политике путь развития. Верующим я не стал, хотя, естественно, играл эту роль, не хотел подводить руководство лагеря в Странде. Но позже, столкнувшись в жизни с разными политическими течениями, я более или менее бессознательно обратился к этой христианской основе, истине… Не хочу выглядеть краснобаем и сравнивать Герхардсена или Гру с Иисусом Христом. Однако все же… если присмотреться… За что боролись рабочие, вожди рабочего движения? За устройство рая на земле. Не рая, где все в избытке, где реки из молока и меда… не земли обетованной. Но разумного рая. С практичными домами-блоками, дешевыми автомобилями, кооперативами и профсоюзами. И им это удалось. Ничего не попишешь! Пусть себе криво усмехаются некоторые по поводу блочных домов, «Фольксвагенов», замороженной рыбы и готовой пиццы. Мне-то какое дело! Не беспокоит меня пустая болтовня политических пророков насчет судного дня. Не волнуют современные утверждения насчет загнивания, исчезновения социального… У меня, как сказано, своя вера и еще — немного смирения и покорности.