Вид на жительство

Лицо девушки стало растерянным. Она оглянулась на остальных путников. Толстяк горестно вздохнул, парни в плащах оба сделали почти одинаковый жест, который в любой культуре мог бы расценен как выражение досады. Коротышка скривился и что-то забормотал под нос. Один старик остался невозмутим. Он пристально вгляделся в мое лицо и заговорил:

— Мы… хотели… ночь… быть… здесь… Кесса, — пожилой мужчина явно разгадал во мне иностранку. — Я друг. Маг. Кесса писать письмо.

Уф! Я все поняла. Но все еще колебалась. Есть определенное правило, Шебо. Нарушение его грозит проклятием. Имею ли я право пускать в дом незнакомцев, пока хозяйка в отлучке?

— Кто ты? — с любопытством спросила девушка.

— Я… племянница… прийти из Долины Нко-лын, — я хорошо помнила, что травница велела говорить о себе незнакомцам.

Парни в плащах синхронно фыркнули, коротышка глянул на меня с явным презрением. Ну да, понимаю. Кесса подыскала для моей «легенды» самое захудалое местечко Ондигана. Зато в Долине Нко-лын каждое племя говорило на своем языке, и была даже присказка: «Жей атры ачай мез Нко-кабог» — «легче объясниться с собакой, чем с жителем Долины». Нам нужно было, чтобы гости дома не замечали меня. И вправду, кто будет обращать внимание на бедную родственницу хозяйки, прибывшую в поисках заработка с самих «чертовых куличек»?

— Тропа, — заговорил старик, ласково улыбаясь, — опасно. Мы идти к тракту. Просить Кесса Шебо. Ты гостья. Дай шебо, ты можешь.

— Да, конечно! Вы… заходить… пожаловать… Блин! Короче (это уже по-русски)! — я сделала приглашающий жест.

Путников не пришлось долго упрашивать. Облегченно вздыхая, они зашли в дом. Пожилой мужчина вошел последним, оглядываясь на лес. Я провела всех в кухню-столовую. Там они дружно устремились к очагу, и я смогла рассмотреть неожиданных гостей вблизи. Больше всего меня поразили долговязые парни. Они были близнецами, высокими, пепельноволосыми и остроухими. С совершенно одинаковыми правильными лицами. Я переводила взгляд с одного на другого, но не могла найти различий. Один из эльфов заметил мой раззявленный от удивления рот и подмигнул, другой окинул меня недобрым взглядом.

Девушка была совсем молоденькой. Лицо у нее было припухшим, нездоровым. Она смотрела на меня ласково и с благодарностью. Коротышка подсел ближе всех к огню, оттеснив девушку, которой все остальные оставили место, стащил сапоги и сидел на полу, шевеля красными разбухшими пальцами ног, какой противный. Толстяк, оказавшийся при ближайшем рассмотрении довольно милым молодым человеком, один из всех принялся ходить по кухне, цокая языком от восхищения. Кесса говорила мне, что живет получше многих селян: у нее большая печь, а не очаг на полу, восковые свечи, а не тростниковые лучины, и дров всегда хватает — после частых здесь бурь в лесу много сушняка. Вещами из нашего мира лекарка пользуется очень осторожно, хотя Борина родня, как я успела выяснить, кое-что ей приносит. Толстяка больше всего заинтересовала печь с чугунными конфорками наверху и антипригарными сковородками «Тефаль», к которым травница имела особую слабость. Он что-то спросил, я не поняла, тогда он махнул рукой, улыбнувшись: мол, неважно. Мне толстяк понравился. Я указала на его промокшую на плечах рубаху, он кивнул, оторвался от созерцания сковородок и тоже подошел к огню.

Первым от лица всех заговорил пожилой мужчина. Он говорил очень медленно, и я все понимала. Старик рассказал о том, что когда-то был Учителем Кессы (я немного запаниковала, опасаясь за свою легенду), но очень давно с ней не виделся (уф, это хорошо). С Лим, он указал на девушку, они знакомы давно. Остальные примкнули к ним по дороге. Мужчина представил своих спутников. Парней звали Альд и Эгенд. Я сначала их запомнила, а потом они поменялись местами, и я опять запуталась. Альд и Эгенд направлялись к Мшистым Горам (черт, не помню, где-то на севере, кажется). При этих словах коротышка у огня хмыкнул и презрительно пробормотал что-то вроде:

— Музжэг.

Это слово я знаю, оно означает «полукровки». В этом мире полукровок много, даже среди высшей эльфийской знати полно потомков разных народов. Самые сильные маги были полукровками, и какой-то там Тиль-Завоеватель, о котором Боря говорил с придыханием, являлся потомком орка и дриады, но имя Пуйта Мясника, наполовину тролля, наполовину человека, до сих пор вспоминают со страхом и отвращением.

Альд и Эгенд наверняка прекрасно расслышали замечание коротышки, но не повели даже кончиками своих острых ушей, наоборот, снисходительно улыбнулись. Дошла очередь и до коротышки. Он представился сам:

— Узикэль. Иду на север.

— Вы… эльф? — простодушно поинтересовалась я.

— Глупая девка хуми! Ней-оот! — возмутился коротышка, подскочив и выпрямившись во весь свой крохотный рост. — Ты что, совсем плохая на голову? Из какого (непонятно) леса ты вышла? Я файнодэр (?). И не полукровка! Десять поколений моих предков жили в Шага Шоре (понятия не имею, где это), прежде чем (какое-то незнакомое, но явно оскорбительное слово) эльфы выгнали наш род с нашей земли.