Вид с пирамид

Одежды на нас почти никакой. «Только, пожалуйста, — предупредили нас при посадке, — не вздумайте специально загорать!» В лучшем случае, говорят нам, можно побыть на солнце до десяти утра и после пяти вечера. И непременно в шляпах! «А в случае, если понадобится, скажем, врач, храни вас аллах, или срочно потребуется передать какое-нибудь сообщение, звоните по телефону! Мы немедленно пошлем самолет или геликоптер, вы наши гости, а мы гостей уважаем, и из вашей страны особенно!». Но они не знают закаленных пражан с влтавских купален. «Мы родились на воде, господин Собхи! Я из Подскали, а Багар, наш народный художник, с Дуная».

Наш дорогой друг из Асуана, инспектор строительства Асуанской плотины, инженер Рафаэль Собхи, держа в руках покрытую резьбой деревянную ручку с большим конским хвостом — им отгоняют мух, — проводил нас до самой палубы. Он предоставил в наше распоряжение судно своего учреждения и теперь заботится, чтобы все было в порядке. Собхи передал нас Алиму, своему эконому. «Так, а вот вам сигареты на дорогу. В деревнях, кроме рыбы, ничего не достанете, на сельские лавки рассчитывать не приходится». И не успели мы опомниться, как уже плыли против течения, на юг от Асуанской плотины.

Но тут кончается привычная действительность и начинается диковинный ад первого порога. У реки здесь нет берегов, и ты не знаешь, куда она течет, расчлененная лабиринтом каменистых островков, круто спадающих в воду. Они загромождают дорогу. 11игде ни травинки. Отшлифованные водой скалы разнообразной формы. Островки самым бессовестным образом напоминают человеческое тело. Вернее, отдельные его части… Цвета они розоватого. Есть тут огромные почки, расположенные одна на другой, груди, зажатые среди бедер, гигантская печень и монументы из желудков, затылков, желез и огромных ляжек — все это навалено, как на затопленном водой рынке человечины. Так и ждешь, что в этом пекле такое обилие телес начнет издавать чудовищную вонь. Но нет. Здесь веет нежный ветерок, теплый, как из сушилки, и душистый, как аромат клубники.

Первый порог

Чудовищно лысое прокрустово ложе легендарной реки. Плотина, уже три раза надстраиваемая, загородила реке путь, который та прорубила себе в гранитном русле. Теперь река не может течь дальше, если этого не захочет инженер в башне управления шлюзов. Вида заметно поднимается. Прямо на наших глазах. Соседство раскаленного камня и прохладной воды ощущаешь, как конфликт. Как борьбу материи.

Неожиданно среди необозримой речной поверхности, покрытой сине-золотистой зыбью, поднимается двойная колоннада и усеченные верхушки пилонов. Затопленный храм. Сказочный пейзаж, вдвойне поэтичный среди конвульсий каменных тел и скопления материи, раздавленной тяжестью вод и столетий. Даже завоеватели Египта, поддавшись чарам этого уголка поэтичного ужаса и суровой красоты среди дьявольского пейзажа грозного порога, перенесли сюда действие одной из сказок «Тысячи и одной ночи». И если бы Бёклин[12] увидел эти поднимающиеся из воды очаровательные развалины, он никогда бы не нарисовал своего «Острова мертвых».

Некогда это был храм богини Исиды, достроенный во времена Птолемеев. Храм, словно крепость, был обнесен стеной, и процессии с дарами приплывали сюда на украшенных цветами лодках. И когда уже во всем Египте воцарилось христианство, на этом островке все еще сохранялся культ Исиды. Но это уже был культ поэзии, а не культ личности богини.

Зимой, когда шлюзы Асуанской плотины открыты, великий храм, занесенный илом, появляется из воды, сбрасывая с себя волны. По мере обнажения деталей все более вырисовывается архитектура храма, сочетающая египетскую монументальность с греческим изяществом.

Колонны обвиты прядями тины, а в воротах застряли жалкие остатки суетной деятельности человека: старые корзины, башмаки, шляпы, рыбачьи сети, зонтики и консервные банки. Капители колонн обросли зеленым мохом. Вокруг стоит тишина, как и подобает вблизи святыни. Здесь нет даже птиц. Тщеславные колонны смотрятся в воду, которая коварно искажает их отражения.

Чем дальше мы плывем, тем уже становится гранитное русло реки. Белые полоски известняка, спускающиеся со скалистых вершин к самой реке, зеркальная поверхность которой несет их изломанные отражения, указывают место, где проектируемая большая плотина перекроет течение Нила.

После египетской революции 23 июля 1952 года новое правительство решило построить в шести с половиной километрах от старой Асуанской плотины грандиозное водное сооружение. Цель его — укротить могучий Нил и заставить его огромную силу прилежно служить египетскому народу! Может быть, слишком патетично определять так намерения простых людей в сравнении с гордым пафосом реки, но теперь это уже реальный план. Люди научились побеждать стихию.

Американцы долго кокетничали с Египтом и предлагали финансировать строительство плотины[13].