Вид транспорта - мужчина

- Да, знал я, знал, - удрученно промямлил он. - Об этом гудит весь Париж. Одного не пойму, неужели ты лишь из-за смерти Фелиции так спешно вернулась? Бросила отдых, лечение?

- Да, мой петушок, а что тебя так удивляет?

Я намереваюсь погулять на ее похоронах.

- Не может быть! Что я слышу? Ты на похороны пойдешь? Ты же терпеть ее не могла.

- Я и теперь ее ненавижу, - заявила госпожа Машикули, - но на похороны пойду. Мне очень к лицу черное. И потом, мертвая Фелиция мне значительно приятней, чем живая.

- Как ты можешь так говорить? Ты, добрая католичка!

- Погоди, петушок, ты что, мне не рад? - вдруг заподозрила неладное госпожа Машикули и фурией кинулась в спальню супруга. - А-а! - закричала она. - Разобранная постель! Так-то ты время проводишь в ожидании своей курочки!

- Дорогая, не надо сцен. Не делай трагедии из пустяка.

- Все и так знают, что измена - пустяк для тебя!

И нечего этим бравировать!

Супруг испугался:

- О чем ты? Я совсем о другом!

- А я о постели разобранной! - заявила жена.

- Да, я спал. Что ж тут такого?

- Спал? Днем?

- Ты же знаешь, я сильно болен.

- Бертран! Не морочь мне голову! - взвизгнула госпожа Машикули. - Знаю я, чем ты болен, старый развратник!

Заглянув под кровать и никого там не обнаружив, Курочка кинулась к шкафам, гневно вопрошая:

- Где она?! Где?! Бертран! Признавайся!

Но признаний и не понадобилось. Госпожа Машикули, схватившись за ручку дверцы, зверски потянула ее на себя и получила отпор: дверца приоткрылась и тут же закрылась, потому что Денисия изо всех сил уцепилась побелевшими пальцами за вешалку, вкрученную с обратной стороны створки. Госпожа Машикули тянула дверцу на себя, Денисия на себя. Какое-то время они боролись, а потом озадаченная госпожа Машикули завопила во все горло:

- Бертран, помогай!

Бертран вздрогнул и, не ведая, что творит, бросился выполнять приказание.

Силе обоих супругов Денисия противостоять не смогла и кубарем выкатилась из шкафа, отчаянно ругаясь, впрочем, по-русски - госпожа Машикули так и не узнала, что она старая выдра, крокодил и замшелая истеричка. Но зато ей без всяких вопросов стало очевидно, что эта свиристелка, совратившая ее старичка-муженька, не только перед ней, перед законной супругой, не дрожит, не трепещет, но еще и гневается будь здоров.

- Ах ты дрянь! - завопила старушка, потрясая кулаками и набрасываясь на Денисию с юной бодростью.

- Не смей меня бить, выдра облезлая! - закричала Денисия, хуже репья впиваясь в дорогую прическу мадам Машикули.

Всю боль, весь ужас своих потерь она обратила в ярость и на глазах хозяина дома принялась разбирать на части его жену. Сначала она стащила с мадам Машикули парик, это было проще простого. Потом были содраны ресницы и брови, за ними пошли прочь со впалой груди подкладки четвертого номера. И так далее, и таким же макаром...

Тщетно старалась француженка Денисии соответствовать: все получалось у нее неубедительно, вяло. Зверски она только злилась да поливала ругательствами.., бедного мужа.

- Что стоишь, болван! - вопила она. - Вызывай слуг! Охрану! Полицию!

Однако мсье Машикули не двигался с места: застыл столбом и зачарованным взглядом следил за боем. Точнее, за тем, что проделывала с его злобной женой эта энергичная русская девушка, а проделывала она как раз то, что он всей душой и сам желал не раз и не два проделать, да храбрости не хватало. Унижаемый годами, господин Машикули совсем не хотел помогать жене. Более того, он пламенно болел за противника и так вошел в раж, что едва не кричал: "Так ее! Так! Ату ее! Ату! Наподдай ей, старой карге!"

Впрочем, в подначивании Денисия не нуждалась - неплохо справлялась сама: от француженки только пух и перья летели. Когда же она добралась до накладных бедер старой мумии, та взмолилась:

- Бертран! Спаси! Все прощу!

Машикули очнулся и понял: пора, дальнейшее бездействие опасно для жизни хоть и вредной, но все же жены. И пришел на помощь. С огромным трудом оттащив от добычи Денисию, он шепнул ей:

- Молодчина, беги, я завтра тебе позвоню.

И Денисия, поглядев на плоды своих рук, на истерзанную француженку, опомнилась и осознала: здесь пахнет полицией. И умчалась, ног не жалея.

А на следующее утро Бертран действительно сам позвонил, и теперь уж разговор пошел совсем в других интонациях.

- Вижу я, - усмехнулся он, - вы настоящий боец.

- Просто не люблю, когда меня пытаются бить, - аргументировала свое поведение Денисия.

- И вам не стыдно? - удивился Бертран. - Вы сами побили пожилую и больную женщину.

- Она всеми силами старалась выглядеть молодой. Считайте, что я ей поверила.

- Да, моя бедная Жозефина впала в маразм, - согласился Машикули. - Ей хочется выглядеть на двадцать пять, но мы-то с вами догадываемся, что ей значительно больше. Не знаю, были ли вы пионеркой, но, помнится, их учили, таким, как моя Жозефина, уступать место в метро и заботливо переводить старушек через дорогу.

Денисия гордо ответила:

- Пионеркой я не была, но старушек не обижаю.

И должна вам заметить, что наши старушки без нужды не кидаются с кулаками на приличных девиц.