От участников Московского Собора также не ускользнуло то, что, к примеру, беспорядки в заселенных мигрантами окраинах европейских городов, волна исламских протестов против некоторых безвкусных враждебных к исламу публикаций в прессе Западной Европы и, наконец, рост международного терроризма связаны с доктриной прав человека. Участники Собора на полном основании исходят из того, что Запад пытается втиснуть все разнообразие мира в такие формы демократии, которые были искусственно созданы исключительно в западноевропейском философском контексте. Рене Генон замечал, что «такие тезисы как «равенство» «прогресс» или как называются все остальные «светские догмате веры», которые почти все наши современники воспринимают слепо, в большинстве своем получили свою четкую формулировку [только] в течение восемнадцатого столетия». Для Генона результатом «светских догматов веры» является, наконец, современная демократия, которую он рассматривает как «чистую невозможность». Генон писал: «Самые решительные доводы против демократии можно сформулировать следующим образом: высшее не может происходить из низшего, поскольку из меньшего невозможно получить большее, а из минуса плюс. Это абсолютная математическая истина, отрицать которую просто бессмысленно». Либеральную демократию и ее неудачного ребенка и их «религию прав человека» нельзя привести в согласие с традиционалистскими учениями, такими как ислам, буддизм, индуизм, католицизм и православие.
Сейчас наконечником копья борьбы за «права человека» являются США. Майкл Ледин, идеолог «неоконсерваторов» (Neocons), открыто и недвусмысленно выразил невозможность сосуществования между традицией и западным мышлением: «Творческое разрушение – это наше среднее имя, внутри и снаружи нашего собственного общества. Мы каждый день низвергаем старый порядок, от бизнеса к науке, литературе, искусству, архитектуре и от кино к политике и закону. Наши враги всегда ненавидели этот смерч энергии и креативности, который грозит их традициям (какими бы они ни были) и стыдит их за их неспособность поспевать. Так как они видят, как Америка упраздняет традиционные общества, они боятся нас, так как они не хотели бы, чтобы их упразднили. Они не могут чувствовать себя уверенными, пор пока мы здесь, так как одно лишь наше существование – наше существование, а не наша политика – угрожает их законности. Они должны атаковать нас, чтобы выжить, так же как мы должны разрушить их, чтобы осуществить нашу историческую миссию».
«На последующих страницах мы назовем нигилистами людей разных, казалось бы, взглядов: гуманистов, скептиков, революционеров всех направлений, художников и философов различных школ, но всех их объединяет одна общая цель. Имеем ли мы дело с «позитивной» критикой христианских истин и установлений, революционным насилием, направленным против старого порядка, апокалиптическими видениями всеобщего разрушения и близости земного рая, «объективными» научными трудами, имеющими задачей «улучшение жизни» в этом мире, цель у них у всех одна: отказ от Божественного Откровения и подготовка нового порядка, в котором не останется и следа старых представлений и в котором человек будет единственным богом».
Так целенаправленно и быстро разрушают высокоразвитые культуры и традиции во имя свободы. Свободы, которая требует абсолютного индивидуализма, безграничной безбожной свободы. Питер Крифт, американский католический публицист, очень удачно заметил, что современный человек по его собственному пониманию находится в постоянном процессе изменения, так как человек по сущности своей нестабилен и динамичен. Он должен либо подниматься выше, либо опускаться ниже. По мнению Крифта, человек, который не поднимается к Богу, опускается вниз к животному состоянию. И Мартин Лингс указывал, что «требование свободы это, прежде всего, требование Бога, причем абсолютная свобода является существенным признаком божества».
Богочеловек Христос высказывался в этом смысле, когда говорил: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».
Сотрудничество Европы и России – создание евразийского
экономического пространства