Видение луны

Боль пронзила ее живот. Черные силуэты крутились перед глазами. Тени?

Дерево проехало по дереву. Стук. Тихие шаги по татами.

Там кто-то был.

Ладонь на ее груди, другая сжала ее руку. Эма дёрнулась, но тело не слушалось. Словно его придавили тысячей камней. Ей нужно было дышать, нужно было двигаться.

Теплая кожа задела ее щеку. Горячее дыхание щекотало ее ухо.

— Надеюсь, ты это переживешь, ради нас обоих, — сказал низкий голос, отчаянный и с ноткой жестокого веселья.

Боль ударила ее по лицу, и все побелело.

Ледяная вода текла между ее пальцев, она ощущала рябь волн, но влаги не было. Холодный воздух набегал и отступал вокруг нее, окутывал ее тело одеялом белого света, такого яркого, что она больше ничего не видела.

А потом услышала голоса.

Невнятные слова и звуки смешивались и текли резким сбивчивым языком, но в этом не было смысла. Не лиричный звук ее языка, который легко срывался с губ. Примитивный звук. Голоса становились громче, их было все больше. Тысяча разговоров, которые она не могла понять.

Холод. Жуткий и бесконечный холод.

Кто-то говорил рядом с ней, но она не могла разобрать слова или узнать голос. Гул незнакомых голосов поднимался над ней волной, заглушал того, кто говорил неподалеку.

А потом голоса и свет пропали. Тишина была внезапной, бросила ее во тьме.

Она резко вдохнула и открыла глаза.

Она была одна.

Ей нужно было убираться отсюда. Приторный запах ванили, цветов и меда смешался с едким запахом гари, и это вызывало тошноту.

Эма вышла на веранду, скрытую тенями. Они следовали за ней, пока она уходила, шатаясь. Она спустилась в сад, тени звали ее.

Сюда.

Она согнулась, держась за бок. Резко вдохнув, Эма зажмурилась от боли.

Колени дрожали, она упала на землю, и ее стошнило. Она отошла, споткнулась об камень и рухнула. Запах земли заглушил приторный аромат. Ее глаза закрылись, она уже не могла ни о чем думать.

* * *

Акито ощущал ее тревогу острее ножа в груди. Он не ожидал, что обнаружит ее на земле в саду, уловит из ее комнаты приторный запах, который давно не ощущал.

Он осторожно перевернул ее. Еще живая, тяжело дышала. Ран не было заметно, но ее щеки пылали. Лихорадка?

Капля воды упала на его голову. Потом еще одна.

Акито поднял Мацукару и закинул на свою спину, обвил руками ее обмякшие ноги. Облака закрыли луну, капли дождя капали все сильнее. Он побежал во тьме к своей комнате. Она бормотала что-то у его уха, потом застонала с болью, и звук сотряс его тело. Еще стон, протяжный и низкий, а потом она притихла и замерла.

Тот звук пронзил его так, как он не ожидал. Он стиснул зубы. Связь уже все усложняла, и с ее телом, прижатым к его, было почти невозможно закрыться от нее.

Гром загудел в небе, когда он добрался до своей комнаты. Внутри он опустил ее на футон. Молния вспыхнула за ним, озарила ее тело. Он закрыл дверь и зажег лампу.

Она поежилась, снова застонала и сжалась в комок. Он опустился на колени рядом с ней, прижал ладонь к ее лбу. Горячий, несмотря на промочивший ее прохладный дождь. Акито знал немного об исцелении, но это точно была лихорадка. Эмоции бушевали в ней. Что-то было не так, неправильно.

Он убрал ее мечи, развязал узел оби, пальцы скользили по знакомой ткани. Он три ночи часами восстанавливал пояс. Потрепанный от времени в пути и порванный в бою с тенью у онсена, пояс был хорошим, красная нить сплеталась с черной, напоминая ему смелость и кровь. Она была с этим поясом, когда он нашел ее в Нагеями-то, а потом в Айзен-мачи. Он подозревал, что пояс что-то означал для нее.

Он моргнул, сосредоточился на задании. Руки дрожали, пока он развязывал ткань. Как он мог убивать и калечить без сомнений, но робеть, когда нужно раздеть женщину?

Не просто женщину. Воина, убийцу, как он. Они были в этом равными.

Только один слой, чтобы ее тело остыло.

Он вытащил ее руки из рукавов, опустил их на ее грудь. Он замер и пригляделся. Красные следы…

Порезы. Параллельные аккуратные линии.

Свежие.

Гнев опалил его грудь. Кто это сделал?

Благовония, ее потеря сознания, тревога во сне…

Он разобрался с Окуро и его подельниками, но кто-то все еще хотел ей зла. Но для чего были эти порезы? Они не просто так были выше ее локтя. Кто-то хотел не только пустить ей кровь, но и собрать ее кровь.

Она шумно дышала.

Лихорадка.

Он снял свой шарф, намочил его под дождем, сложил и опустил на ее лоб. Он смыл грязь с ее лица и ладоней, смотрел, как ее грудь вздымалась и опадала, пока она спала. Гроза снаружи усилилась. Лихорадка была под контролем, но его беспокоило то, что ее не удавалось разбудить.

Он мог…? Это сработало, когда он попытался забрать ее боль.

Их связь становилась сильнее с каждым днем. Ему стоило ей показать? Он подумывал отослать ее на гору Цу-рен. Мицуги обеспечит ее безопасность. Но Мацукара не станет слушать. Она глубоко погрязла в этом, и она знала это.