Видение невидения

Различие двух родов познания, о котором говорит апостол Павел, появляется уже в Старом Завете как первоначальная двойственность человека и самой жизни: жизнь от себя, в грехе, в невидении — царство природы; и видение: Божественное домостроительство, Царствие Небесное, царство благодати. Это не натуралистическое противопоставление абстрактного, безличного добра и зла, как в естественных языческих религиях: там оно, несмотря на резкое разделение, противопоставление и дуализм, все же оставалось в естественных границах, не выходило из царства природы; и не абстрактное противопоставление, как в философских религиях: сущее Парменида, идея блага и царство идей Платона вневременно, а не вечно. Язычники не знали различия логической вневременности и онтологической вечности; первая безлична, вторая — личная. Но личность, лицо, взгляд, видение открывается только в Библии. В Старом Завете: сотворение человека по образу и подобию Божиему. В Новом — вочеловечение Бога: Христос — истинный Бог, истинный Человек. Поэтому в язычестве бессмертие понималось или натуралистически, как временное продолжение той же земной жизни, или абстрактно: абстрактное и в конце концов безличное бессмертие. Но уже в Старом Завете появляется идея воскресения и жизни вечной. Вначале новая для всего язычества идея вечной жизни относится к вечной жизни избранного народа, потом — к Мессии грядущему, и «когда исполнились времена», она реализовалась в Христе. Христос говорит: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25). «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин. 3, 36). Не получит, а уже имеет. «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54). Это уже о Евхаристии, о конкретном, духовно-телесном прикасании к Богу, которое и дает личную вечную жизнь и уже есть вечная жизнь, как прикасание к ней. «Заповедь Его (Бога. — Я. Д.) есть жизнь вечная» (Ин. 12, 50). Эти слова Христа надо понимать не моралистически и не метафорически, а буквально: вечная жизнь — Христос, вкушение Его плоти и крови — конкретное, духовно-телесное общение с Богом, наконец — заповедь Божия. С точки зрения нашего, павшего в Адаме разума, здесь смешение различных категорий: личность Христа, прикасание к Богу, заповедь Божья, то есть Его повеление и слово. И в то же время — мое реальное личное бессмертие. Для нашей воли это смешение категорий — соблазн, для нашего разума — безумие, как и слова Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь». Мой ветхий Адам во мне разделяет теоретическое и практическое, понимает истину как абстрактное соответствие, жизнь понимает как мое временное состояние, путь — как направление в пространстве или во времени. Чтобы понять религиозный смысл слов Христа, надо понимать их онтологически: Слово, ставшее плотью, открывает смысл фактичности, то есть сотворенности и телесности; само вочеловечение Бога открывает мне конкретное, духовно-телесное единство моего сокровенного сердца человека. Оно требует изменения всей моей сущности, моего взгляда, видения, строя моей души и ума. Апостол Павел говорит: «преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим. 12, 2). Он требует «обновиться духом ума... и облечься в нового человека, созданного по Богу» (Еф. 4, 23 — 24). «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5, 17). Это снова мое познание, заключенное в познании меня Богом. Тогда объективи рующее познание, разделяющее теоретическое и практическое, отпадает, истина становится личной, истина — абсолютная субъективность, Сам Христос, Бог. Для меня же истина и есть истинная жизнь в Боге, путь, взгляд, видение, тожественное видимому.

Язычество не понимало конкретности и субъективности истины, не понимало, что истина — личность, лицо, видение и в конце концов Сам Бог, личный Бог. Поэтому же не понимало, что не только человек бесконечно заинтересован Богом, но и Бог — человеком. Потому человек и заинтересован Богом, что Бог бесконечно заинтересован человеком. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас» (1 Ин. 4, 10). Я ищу Тебя, потому что Ты заставляешь меня искать. Я ищу Тебя, потому что Ты нашел меня (Августин, потом Паскаль).

Так же, как и мое видение заключено в видении меня Богом, так же и моя бесконечная заинтересованность Им заключена в Его бесконечной заинтересованности мною. Эта бесконечная заинтересованность Бога человеком реализуется в завете, который Бог заключает с человеком. Ни в одной религии, кроме иудейства (Старый Завет) и христианства (Новый Завет), нет даже идеи завета между Богом и человеком. Завет, то есть договор, заключают между собою равные. Господин владеет рабом, но не заключает с ним договора. И все же Творец заключил договор с одной из созданных Им тварей — с человеком, созданным по Его образу и подобию. Уже само сотворение по Его образу и подобию заключает в себе и понятие бесконечной ответственности и свободы человека, и идею завета, реализованного в Христе — Богочеловеке.

_______