Видение невидения

Бессмысленно приписывать невинности одновременно и безгрешность, и свободу; какая же это невинность и безгрешность, если Адам, находясь в Раю, ни в чем не нуждаясь, непосредственно общаясь с Богом, все же согрешил, согрешил ради греха. Какой же он невинный? Он хуже нас: он мог не грешить, мы не можем не грешить; он ни в чем не нуждался, мы во всем нуждаемся. Библия ничего и не говорит о свободе Адама до грехопадения; в книге Бытия строго различается два состояния: невинность до грехопадения и прозрение, то есть свобода после грехопадения. У Адама открылись глаза только после вкушения от древа познания (Быт. 3, 7). До вкушения от древа познания у него и не было познания и он не мог знать различия добра и зла, значит не мог и грешить. Само это противоположение добра и зла и есть первоначальное противоположение невыбора в невинности и выбора в грехе; а за ним — противоположение себя Богу. Но до вкушения от древа познания не могло быть и знания этого противоположения, то есть свободы выбора.

Адама соблазнила Ева, Еву — змий. Но и змия сотворил Бог. Слова змия (Быт. 3, 5) — классическая формула соблазна, то есть соблазнения: «а правда ли?..» Правильный ответ здесь один — устранение соблазняющего вопроса: «Отойди от меня, сатана, ибо ты мне соблазн». Но до грехопадения Ева была невинна, невинность слепа: Ева даже не знала, что есть соблазн, поэтому ответила: нет. Формально ответ был правильный, но она вступила в пререкания с соблазнителем, тогда пала: пала в свободу выбора, в необходимость ответить: да или нет. Тогда у нее открылись глаза — так говорит Библия. Поэтому, я думаю, слова змия надо понимать как непрямую речь Бога, Его речь, преломленную в моем греховном взгляде: чтобы у меня открылись глаза, чтобы я увидел Его бесконечный дар мне. Апостол Павел говорит: «Но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа» (Гал. 3, 22). «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» (Рим. 11, 32). Непослушание, о котором говорит апостол Павел, — грехопадение, если Бог всех заключил в непослушание, то Он и есть последняя причина грехопадения, причем, говорит апостол Павел, это было средством, а цель — помилование по вере в Христа. Христос же — образ, по которому Бог сотворил человека, — так говорит апостол Павел. Поэтому, рассуждая по-человечески, творение по образу и подобию Божьему можно назвать целью, а грехопадение — средством. А виновник (causa) один — Бог.

Тот же, по образу Которого Бог сотворил человека, Тот же и освобождает его от вины без вины: «если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, истина сделает вас свободными. <...> ...если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 31 —32, 36). Апостол Павел: «Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5, 1). «К свободе призваны вы...» (Гал. 5, 13). Истина, которая освобождает, это Сам Христос (Ин. 14, 6), то есть Бог, ставший человеком, иго рабства, о котором говорит апостол Павел, — иго греха, свободы выбора. Христос, освобождая от греха, освобождает от детерминированности свободного выбора, то есть от самого свободного выбора, дает абсолютную, немотивированную свободу. Она сказана Христом в Гефсимании: «впрочем, пусть будет не по Моей, а по Твоей воле». А Божья воля — абсолютно свободная, немотивированная. Это не так просто, как кажется; потому что я должен принять эту абсолютную свободу, Божья воля должна стать моей волей. Но то, что я сейчас сказал, уже неверно: если я должен, если я принимаю по долгу, то я уже не свободен: именно не принимаю Божьей воли. В Христе я ничего не должен, Христос верой в Него освобождает меня от всякого долженствования, долженствование и есть рабство. Именно свободный от всякого долженствования и долга, и формального — категорического императива, нравственной и всякой другой обязанности, — и материального — естественной необходимости или рабства своим пожеланиям и прихотям, — именно тогда, когда я от всего свободен и ничего не должен, я и принимаю Божию волю, то есть возложенную на меня бесконечную ответственность и абсолютную свободу. Но сам, своими силами я не могу этого сделать, я совершаю это верой, которую дает мне Бог: но тогда уже не я, а Бог. Мой безбожный разум никогда не поймет этого Божественного безумия: я абсолютно свободен, когда исполняю не свою, а Божью волю, я абсолютно свободен, когда уже не я, а Христос живет во мне (Гал. 2, 20).