Виденное наяву

И вот пролетело полгода,
Уже пролетело полгода.
Не оглянешься, как пролетело.
Словно все это было сегодня.
Только на душе стало спокойней,
Нет того ужасного страха,
Как быть, как жить, как сказать.
Нет того ужасного груза,
Который мчал крейсер
С приспущенным флагом на мачте.
Нет этой дикой и противоестественной
Перспективы завтрашнего дня.
Когда об этом думаю,
А думаю каждый день,
Потому что прошло полгода
И сердце еще не остыло.
На днях хоронили урну
На Новодевичьем кладбище,
В могилу моих, в мою,
Которой я признан хозяином,
Как записано крупными буквами
В кладбищенском реестре.
Когда разрыли могилу и
С маленького кирпичного склепика
Сняли два кирпича,
Я увидел чистое помещеньице,
Лишь чуть припорошенное землей,
Два горшочка, две криночки,
Голубую и белую,
Стоящие плечом к плечу
Вот уже столько лет.
Это прах моих мамы и папы.
И криночки чуть подвинулись,
Не отойдя друг от друга,
Чуть подались к стене, пропуская
Еще один звонкий горшочек.
И стал он там прочно рядом
И тоже плечом к плечу,
И тоже к стене потеснился,
Осталось немного места,
Которого хватит и мне.
Мои его очень любили
И знали давно до войны,
И всегда мне тогда казалось,
Что любили больше меня,
Потому что был пустейший,
По словам моего отца,
Но я ему не завидовал,
Я им всегда восхищался…
И вот прошло полгода,
Уже пролетело полгода,
Не оглянешься, как пролетело.
А дом как стоял, так стоит,
И снова мы здесь все рядом,
И снова к плечу плечом,
И снова сидим в тесноте,
В живой тесноте и обиде,
Что нет его с нами тут.
А в доме все, как прежде.
Ничего не прибавилось в доме,
И не убавилось ничего.
Все, кто бывал, тот с нами,
Все, кого любил, тот любит,
Все, кто помнил, тот помнит.
Тот, кто знал, не забыл,
И Рита жарит вырезки,
И девчонки глядят с изумленьем
На всех, кто сидит за столом,
С знакомым мне изумленьем,
С его изумленьем, с которым
Глядел он всегда на жизнь.
И Саша пришел с гитарой,
И Михаил Давыдович сидит,
Как всегда, прямо,
Как всегда, словно на приеме
Королевы Елизаветы.
И Толя мчится на поезд
Переделывать свой сценарий,
И Рита печет пироги.
И сценарий одобрили,
И даже премию выдали…
Значит, все, как прежде?
Нет!

«Душа отлетела…»

Душа отлетела,
И холодом сковано тело,
И крематорские печи
Его отогреть не смогли,
И только сожгли…
Как пемза, безрадостен пепел,
В горсти он поместится весь,
Он выпал в осадок, как взвесь
В жизни сухом растворе —
Горе!
Спалили до тла,
Чтоб душа не смогла
Вернуться туда, где была…
Как в улей сожженный пчела.
……………………..
А овцы все жрут и жрут сено…

4 августа 1975.

«Когда постыло плоти быть…»