Виденное наяву

Примерно то же самое можно сказать и о внешности киногероев и киногероинь, об их телесных совершенствах. Эталоны красоты, казавшиеся абсолютными, скажем, в 30-е годы, отвергались в 40-е, утверждавшие свои новые эталоны. Каждые пять-семь лет меняются критерии женской обворожительности и мужского обаяния. Я не хочу приводить примеры, которые могут быть сочтены обидными, поэтому прошу читателя самого отыскать их в своем зрительском опыте. Это дело нехитрое. Всякое время выдвигает свой типаж, наиболее полно выражающий его и внешне и внутренне. А у молодых особенно острая потребность в своих, и только своих, кумирах, на которых они могли бы равняться, и вот они-то и материализуются в обликах кинематографических звезд. Подобно тому как новые поколения электронно-вычислительных машин решают новые объемы технических и научных проблем, подсказанных самим ходом жизни, так и новые поколения кинофильмов нужны людям, чтобы увидеть свое новое отражение в этом зеркале времени.

Два рода кинофильмов обслуживают человеческие потребности в этом «самом массовом из искусств». Рядовая, серийная продукция и новаторские кинопроизведения. Первые – результаты рутинной практики, пришедшиеся по вкусу большинству. Вторые же – фильмы экспериментальные. Они обозначают перспективу, определяют направление развития киномысли, уточняют существующие взаимоотношения между зрителем и экраном, устанавливают их новые связи и являются попытками художественного предвиденья запросов человечества в его думах о мире и образном представлении о нем.

Новые кинематографические идеи, новые открытия в области формы, подхода к кинопластике, к метафорической структуре фильма, к его содержательному наполнению, композиции, к его эмоциональным потенциям, наконец, решительно изменяют не только методы киноповествования, но и характер всего кинопроизводства в целом, ставя перед ним новые, вполне нетривиальные технологические и инженерные задачи.

Истинно новаторские фильмы, как и все передовое в искусстве, взрывают совсем еще недавно наведенные и, казалось, такие прочные мосты между экраном и зрителями, попирают только-только устоявшиеся законы кинематографической гармонии и вынуждают миллионы любителей кино осваивать язык новой художественности, чтобы суметь воспринять новые объемы мысли, с которыми большие мастера громогласно обращаются к современникам.

В кинозале темно

Да, в кинозале темно. Даже лицо ближайшего соседа трудно разглядеть. Кино не требует ни особых торжественных одежд, ни, как правило, предварительной психологической подготовки. Театр посещают, в кино идут. Идут по охоте, по любви, по совету друзей или сослуживцев, а то и просто так, мимоходом, когда случились полтора свободных часа или привлекла внимание афиша. Или от тоски…

Кино – лотерея. Покупаешь билет, а там уж повезет или не повезет. Кинозалы – это места публичного одиночества или, наоборот, свиданий. Причем свиданий особой близости, когда и разговаривать-то не надо, а уж глядеть друг на друга и подавно. Когда чужие судьбы перед глазами, да рука в руке, вот вам и прочнейшие связи и с объективным миром и друг с другом.

Кинозал – тайное место, где можно скрыться от ненужных глаз, передохнуть между делами, где можно отдышаться от суматошного бега, где можно, не показывая себя, поглядеть на жизнь других людей. Послушать, о чем они говорят, как? Сличить свои заботы с их заботами, проверить справедливость их поступков своим жизненным опытом, сравнить свои беды-радости с их, кое-чему поучиться, кое с чем не согласиться, внимательно проследить, как они решают свои проблемы и с какими перегрузками и деформацией личности выходят из различных житейских передряг. А то и просто похохотать или приятно провести время в обществе таких милых, смелых и привлекательных людей, фотографии которых ты давно уже любовно прикнопливаешь к стенке. Короче говоря, в кинозале можно и «хорошо отдохнуть», как теперь часто определяют эстетические впечатления от всевозможных зрелищ, и от кино в том числе.